«Эта книга — первая масштабная попытка рассмотреть парадоксальность личности священника Глеба Якунина. Разобраться в том, что происходило в СССР после Великой Отечественной войны, как лучшие люди нашей страны боролись против системного зла на протяжении полувека. В этой борьбе священник Глеб Якунин принимал самое деятельное участие», — говорится в издательской аннотации, предваряющей интереснейшее исследование о ярком церковном диссиденте позднесоветского времени, друге о. Александра Меня и соратнике Бориса Ельцина, соучредителе партии «Демократическая Россия» и основателе Апостольской православной церкви. О. Глеб — практически наш современник, он умер в 2014 году, успев дать нелицеприятную нравственную оценку событиям того года в Крыму и на Донбассе.
Автор книги — человек не случайный, историк Русской церкви и агиограф, доктор исторических наук и журналист Сергей Бычков. Будучи прихожанином Сретенского храма в Новой Деревне, где служил о. Александр Мень, Бычков был сподвижником отцов Александра и Глеба, за что неоднократно преследовался.
Бычков С.С. Священник Глеб Якунин. Нелёгкий путь правдоискателя. — М.: Эксмо, 2021. — 400 с. Серия «Религия. Великие люди»
Я познакомился с отцом Глебом около 20 лет назад, когда случайным образом оказался в офисе известного движения «За права человека», где занялся организацией митинга-концерта «Против войны в Чечне». Концерт получился не очень успешным, да и с отцом Глебом я толком не общался, в основном лишь здороваясь для вежливости, как и со всеми. Потом, конечно, пожалел об этом упущении. Помню, получил от него на распространение пачку его брошюрок «Православный талибан». Таким он мне запомнился — седым и невысоким старичком, явно потрепанным жизнью, но всегда с доброй теплой улыбкой.
В предисловии, озаглавленном строкой из стихотворного завещания отца Глеба — «Облачите меня в зэкову робу», Сергей Бычков напоминает некоторые уже неочевидные для многих россиян истины. Например, о бесчеловечной сущности коммунизма:
«Сегодня, когда все чаще раздаются ностальгические голоса, превозносящие власть большевиков, которые якобы пеклись о нуждах народа, важно напоминать о человеконенавистнической природе коммунистической власти».
Напоминает автор и о православном присутствии в диссидентском движении: «Деятельность двух священников — Сергея Желудкова и Глеба Якунина, а также мирян — Анатолия Краснова-Левитина и Бориса Талантова, погибшего в лагере, — наиболее яркое проявление противостояния российских православных христиан богоборческой власти».
Однако «наиболее весомую долю в разоблачение лжи о положении РПЦ в послевоенный период» внес именно отец Глеб. Он добыл в начале 70-х секретные отчеты зампреда Совета по делам религий и предал их гласности:
«Поразительно его бесстрашие — он прекрасно понимал, что может принять мученическую смерть, но это не остановило его».
Книга Сергея Бычкова — свод истории свободомыслия и противостояния советскому отчуждению и антидуховности государства. 22 главы охватывают период с послевоенных лет (глава I — «Москва в конце 40-х — начале 50-х годов») до послесоветских (глава XXII — «Октябрьский мятеж»), подробно и детально описаны личности, судьбы, события.
Интересен рассказ о юности Глеба Якунина в главе «Будущие священники в Сибири». Юный Глеб потерял веру, когда «потребовалось осмысливать духовные догматы», ведь вера его матери, простой православной необразованной женщины, была обрядовой. Вновь обрел веру Глеб уже под влиянием однокашника Александра Меня:
«Я прошел долгий путь от йоги, антропософии, Штейнера, — вспоминал он. — И вот, благодаря отцу Александру, я пришел к вере, и поэтому для меня это человек очень близкий».
Любопытно и такое замечание: «Яростно возненавидел Советскую власть» Глеб Павлович, узнав лишь после войны о гибели отца — царского офицера и дворянина — от голода в 1943 году.
Воспоминания о юности студентов Глеба Якунина и Александра Меня в зверотехническом институте в Иркутске приводятся в книге словами последнего:
Из воспоминаний Александра Меня
«Институт произвел на меня довольно мерзкое впечатление. Казенщина дикая. Студенты серые, тупые, резко от нас отличаются. Мы здесь как свежая струя. Например, характерно: собрались все у института ехать в колхоз. Мы пришли с воплями и стихами. А они стояли огромным молчаливым и запуганным стадом и дико на нас смотрели».
…
«Приходится поздно ночью брести по темным закоулкам домой (мы во вторую смену). Если я долго не буду писать, то знай, что меня зарезали где-нибудь. Здесь это явление повседневное. А у меня даже ножа приличного нет».
К счастью, о. Александру было суждено, или отмеряно, еще много времени, прежде чем он все-таки принял свой мученический венец…
Глеб Якунин с иконами, на которых изображен Александр Мень. Фото: Сергей Михеев / Коммерсантъ
Из главы V — «Страсти вокруг Ватиканского Собора» — читатель узнает еще одну интересную деталь: главным постсталинским гонителем верующих в СССР был вовсе не Никита Хрущев, как многие, подобно автору этих строк, возможно, думали, а идеолог послевоенной КПСС Михаил Суслов.
Из книги «Священник Глеб Якунин. Нелёгкий путь правдоискателя»
«Сам Хрущев был равнодушен к проблемам религии — это была сфера, весьма далекая от его интересов… Инициатива гонений исходила от Михаила Суслова… Впервые в послевоенный период он пытался возобновить наступление на Русскую Церковь — сначала при жизни Сталина, в 1949 году, затем в 1954 году. Но борьба за власть внутри высшего руководства СССР и отчасти внешние обстоятельства помешали ему тогда развернуть новое наступление на религию. Однако в 1958 году этот момент настал».
И вот как это было:
«В целом агентура КГБ в конце 1960-х годов составляла около 166 тысяч человек, что весьма далеко от традиционных представлений советских людей об окружающих их повсюду тайных агентах КГБ, но достаточно, чтобы контролировать потенциально опасные для режима социальные слои и группы».
Впрочем, вскоре наступила «оттепель». После отмены смертного приговора двум «самолетчикам», М. Дымшицу и Э. Кузнецову, по требованию западной общественности, у советских евреев возникла возможность эмигрировать. Глеб Якунин был тогда «одной из самых ярких и неординарных личностей не только в Русской Церкви, но и среди правозащитников. Уже тогда его имя было овеяно легендой. О нем сочувственно писал Александр Солженицын. К нему с уважением относились многие из московского духовенства». В зените диссидентской славы молодого священника, в 1973 году, с ним познакомился автор книги, Сергей Бычков.
Из книги «Священник Глеб Якунин. Нелёгкий путь правдоискателя»
«Эсхатологический настрой он (Глеб Якунин — прим. ред.) сохранил до конца своих дней. Ему казалось, что время неторопливо, что события разворачиваются слишком медлительно. Он стремился растормошить и заставить их двигаться быстрее. Ему недоставало терпения, его раздражали людская косность и слепота».
1990 год. Съезд независимых рабочих движений и организаций трудящихся СССР. Выступает священник Глеб Якунин. Фото: Анатолий Кузярин / ТАСС
Автор приводит недоумение одного из старых чекистов, участвовавших в разгроме христианского семинара Александра Огородникова:
Из книги «Священник Глеб Якунин. Нелёгкий путь правдоискателя»
«Чекистам, особенно старшему поколению, было непонятно: почему советская молодежь, воспитывавшаяся в атеистическом духе, лишенная с детских лет храма и Священного Писания, приходит в Церковь? («Мы же вас еще в 30-е годы всех постреляли! Откуда вы взялись?») Им было невдомек, что человеческая душа не терпит пустоты, что она, по словам блаженного Августина, «по природе христианка».
Несмотря на всю его одиозность как для диссидентов, так и для кагэбэшников, «именно его идеи были усвоены в новом столетии партийно-чекистским руководством», считает Бычков. В 1976 году Шиманов написал открытое письмо патриарху Пимену, где критиковал Московскую патриархию за то, что она не протестует против принудительно атеистического воспитания. Он «предложил РПЦ исполнить роль не только цензора, но и осуществить возврат к монархическому правлению, восстановив знаменитую уваровскую триаду «православие, самодержавие, народность».
Это письмо не было замечено ни епископатом РПЦ, ни церковным отделом КГБ. Зато в первой четверти XXI столетия идеи Шиманова обрели плоть и кровь в воззваниях КПРФ, а также идеологов-патриотов типа Дугина».
А вот — по контрасту — случай из жизни отца Глеба, который характеризует его последовательность и жертвенность. Когда в том же 1976 году его внезапно пригласил митрополит Ювеналий и предложил продолжить пастырское служение. Но, к большому изумлению Сергея Бычкова, отец Глеб отказался: «Назад пути нет. Если я вернусь, то я уже не смогу открыто выступать против гонений». «Бывший священник, не отказавшийся от своих убеждений, да еще и продолжавший борьбу против атеистов, был для епископата и духовенства как прокаженный», — констатирует автор. Задолго до чаемого, но насквозь фальшивого, церковного триумфа над атеистической идеологией отец Глеб словно предвидел, чем это кончится, и добровольно предпочел путь продолжения борьбы не только против атеизма, но и против лжецеркви. «Уже тогда он считал, что РПЦ, созданная Сталиным в 1943 году, не способна к реформированию», — подчеркивает Бычков.
Священник, секретарь собора епископов Глеб Якунин на митинге в знак протеста против войны в Чечне на Пушкинской площади, 2001 год. Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ
Показателен пример «духовного убийства» человека системой — история одного из героев книги и правозащитного движения о. Димитрия Дудко.
После нескольких арестов и потери почти всех прихожан отец Димитрий подписал и зачитал по телевидению заготовленное КГБ обращение с критикой своих прежних взглядов, бывших коллег и соратников. После признания своей вины был условно осужден и тут же освобожден. А в начале 90-х «бредовая система окончательно увела его в стан коммунистов.
Он начал регулярно публиковаться в коммунистических газетах — «Советской России» и «Завтра». В июне 1996 года, во время предвыборной кампании, он появлялся в свите лидера коммунистов Геннадия Зюганова, как бы свидетельствуя о том, что Православная Церковь поддерживает «верующего коммуниста». Наконец, выступил с «православной» апологией Сталина: «Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек, это можно было бы показать на фактах… Не случайно в Русской православной церкви ему пропели, когда он умер, даже «Вечную память», так случайно не могло произойти в самое безбожное время. Не случайно он учился в духовной семинарии, хотя и потерял там веру, но чтобы по-настоящему ее приобрести».
Завершу обзор книги цитатой из эпилога:
Из книги «Священник Глеб Якунин. Нелёгкий путь правдоискателя»
«Он никогда не терял надежды, что ход истории развивается по замыслу Божьему. Он с восторгом воспринял крушение СССР. Надеялся на преображение России и понимал, что оно может произойти только через покаяние — постоянно призывал к нему, считал, что жертвы российских новомучеников рано или поздно принесут свои плоды. Печалился оттого, что Россия с середины 90-х вновь стала превращаться в авторитарную державу. Никогда не терял надежды на вмешательство свыше… Этой надеждой он жил и всю жизнь посвятил будущей, преображенной России».
Сейчас о. Глеб нужен стране, народу, миру, пожалуй, даже больше, чем в советское лихолетье.
Гедеон Янг
