Спектакль сорван, государство заорало: «Прекратить представление!», знаменитый режиссёр арестован и приговорен.
Классическая история; её видели сотни тысяч раз, миллиарды её читали.
«Гамлет» уникален не только числом постановок (во всех странах, на всех языках), не только всемирной известностью (№ 1). «Гамлет» — единственная пьеса, где Короля-убийцу уличают с помощью театрального представления.
Напомним сюжет: преступный Король-узурпатор отравил законного короля. Специальной команды у него не было («все приходится делать самому!»); но не было и камер слежения (ему не пришлось их отключать); мазать ядом королевские трусы, как Деянира Гераклу (который умер в страшных мучениях, ибо тогда не умели вводить в искусственную кому), он не стал и просто по-братски влил яд спящему в ухо.
Сын отравленного, принц Гамлет, придумал, как заставить убийцу сознаться: поставить у него перед носом зеркало театра. Он объясняет артистам (и нам заодно):
ГАМЛЕТ. Цель театра во все времена была и будет: держать зеркало перед природой, показывать доблести её истинное лицо и её истинное — низости, и каждому веку истории — его неприкрашенный облик.
Все получилось. Преступный Король, видя в спектакле Гамлета сцену отравления, не выдержал, вскочил с воплем страха и ярости: «Прекратить представление!» — выдал себя.
По-другому в общем-то и не бывает. Президенты тоже люди в некотором смысле. Нередко проговариваются, выдают себя.
Вот уже забытая встреча президента с доверенными лицами:
ПУТИН. Сейчас же не 37-й год — что хочешь, то и говори, тем более в интернете, «чёрный воронок» за тобой завтра не приедет.
Он сказал это 30 января 2018-го. До выборов на неопределённый срок оставалось 2,5 месяца. До обнуления неопределённого срока — немногим больше года.
Он может повторить это и сейчас. Он же юрист, формалист; улыбнётся и скажет: «Посмотрите на календарь. Видите: 2023-й, это ж не 37-й. Не согласны? — обратитесь в суд». Может ещё добавить: «А вы хотите, как в Париже?»
Не станем попусту спрашивать; да и нет такой возможности. Зато есть возможность думать: с чего это вдруг президент говорит, что у нас не 37-й год?
«37-й год» — синоним Большого террора, миллионы арестованы, сотни тысяч расстреляны; почему эта история в голове у президента, когда все прекрасно и в его близкой победе на выборах не сомневался никто в мире?
А сегодня? Разве можно сравнивать наше время с тем, чудовищным и кровавым? По числу жертв, конечно, нет. Но ведь это, хоть и важная, но количественная разница
Зато кое-что общее — принципиальное и предельно показательное — есть.
Никто не знает, постучит ли к нему на рассвете группа захвата.
И в точности, как в 37-м, вы будете лепетать: «За что? Это недоразумение!», будете бормотать про Конституцию и адвоката… Да-да, вам же государство сто раз говорило: не согласны? — обратитесь в суд.
