Распоряжением Правительства РФ от 26.04.2023 № 1074-р публикация статистики о добыче нефти и газа прекращена до 1 апреля 2024 года. Означает ли это, что с нефтегазом «все плохо»? Не обязательно. Скорее, это означает, что проводить свою политику правительство намерено «по рыночным правилам». Пока будет хватать доходов.
Ориентиры не меняем, но посмотрим…
«Пока ориентиры эти [дефицит бюджета в 2023 году в 2% ВВП] не меняем, но сказать, что будет ровно 2%, это значит давать неправильные оценки. Как в одну, так и в другую сторону [может быть отклонение]. Посмотрим, что будет с нефтегазовыми доходами», — цитирует «Интерфакс» слова министра финансов Антона Силуанова о состоянии бюджета. Согласно закону о федеральном бюджете, доходы в 2023 году запланированы в размере 26,13 трлн рублей, расходы — 29,05 трлн рублей, дефицит — 2,92 трлн рублей.
По данным сайта «Электронный бюджет» на 27 апреля 2023 года, доходы бюджета были на уровне 5,703 трлн рублей, расходы — 10,953 трлн рублей. Следующее обновление данных произойдет 8 мая.
Поступление ненефтегазовых доходов, по словам министра, идет хорошо: «Лучше даже, чем мы планировали по отдельным позициям». «Прогноз поправило Минэкономразвития и, соответственно, это приведет к лучшей оценке доходов», — добавил глава Минфина.
«Нефтегаз нас подкашивает», — заявил также Силуанов, отметив при этом, что сейчас готовятся новации в налогообложении этого сектора.
С нефтегазом действительно что-то происходит. Но тут уже не скажешь, верить ли сейчас статистике роста ВВП, пятую часть которого формирует нефтедобыча, — это уже личное дело каждого.
Однако в истории с запретом публикации нефтегазовой статистики можно найти и позитивную сторону — она может означать, что деньги на проведение своей политики правительство продолжит добывать рыночными методами (пока — рыночными).
Азартные игры с чужими деньгами
Чтобы понять логику запрета статистики по нефтегазу, представьте себе такую ситуацию. Вы пришли с богатым приятелем в казино. Вы точно знаете, что у него есть деньги в кошельке — он их вам даже показал, кроме того, у него дома полный сейф денег (но вы не знаете, сколько их там наверняка, а приятель говорил, что забыл шифр и потерял ключи от сейфа), и плюс у него есть нефтяная качалка и какие-то бизнесы.
Приятель довольно быстро проиграл наличные, позвонил в свой офис, где ему сказали, что денег «от бизнеса» пока нет — будут завтра, но сейчас нет.
«Займи мне на поиграть еще, — говорит приятель, — назови процент, я выиграю и верну, а если что-то пойдет не так, отдам нефтью».
И вот тут вы спросите: «А сколько у тебя нефти?»
«О, не скажу, — отвечает приятель. — Дай в долг, назови процент! Но если не хочешь — я знаю, у кого занять», — добавит он.
И вот тут вы будете думать: кто его знает, вдруг нефти там много и имеет смысл дать в долг.
А если нет?
Собственно, правительство — как тот азартный игрок, который готов ставить до тех пор, пока не «повезет».
Нормальная стратегия для игрока казино, только для этого надо иметь неограниченный финансовый ресурс.
Власть ведет себя так, как будто ее ресурс не ограничен — это уже видно по расходам бюджета и приоритетам, которые правительство обозначило.
И способность нашего игрока ставить до бесконечности зависит не от суммы в кошельке (там уже все понятно), а от возможности привлекать новые деньги (причем так, чтобы иметь возможность их возвращать — правительство не допускает даже намека на возможный дефолт по своим обязательствам).
Фото: Максим Слуцкий / ТАСС
Откуда у правительства могут взяться деньги?
Вариантов три:
- повысить налоги;
- взять в долг;
- взять силой (нерыночный вариант, но допустимый).
Налоги повысить можно, но вопрос — с кого их собирать (нефтянка, больше не с кого).
Взять в долг — но под какой процент? Чем больше проблем у нефтянки — тем выше процент, под который власть может привлечь деньги. А если мы не говорим, есть там проблемы или нет, то есть повод поторговаться с кредиторами о процентах.
Но это еще не все.
Большой нефтяной секрет
Поводом к засекречиванию всего, что связано с углеводородами, могла стать и ситуация с импортом в РФ. Минфин уже опубликовал итоговые данные по исполнению федерального бюджета за I квартал 2023 года (данные по расходам там закрыты, а вот доходы пока еще раскрываются).
Так вот, судя по доходам от налогообложения импорта, импорт уверенно восстанавливается: в первом квартале 2023 года эти доходы составили 1159 млрд рублей, что всего на 62 млрд рублей меньше, чем в первом квартале 2022 года (1221 млрд рублей).
Это показывает высокую компетентность правительства. Там действительно разбираются в макроэкономике и хорошо понимают риски проводимой политики.
В чем суть этих рисков?
Весь «экономический рост», который показывает статистика, — это на самом деле бюджетные расходы, которые «обрабатывающей промышленностью» превращены «понятно-во-что» плюс «стройка» (и мы тоже понимаем, о какой «стройке» идет речь).
Правительство, конечно, вольно в своих расходах, но министры-капиталисты понимают, что «промышленный сектор», как большая планета, тянет на свою орбиту космический мусор,
уже потянул ресурсы из остальной экономики, повышая цены на все ресурсы (и материальные, и трудовые).
Это хорошо для тех, кто сел на «бюджетные потоки», но может разрушить потребительскую витрину экономики — владельцам предприятий глупо заниматься производством товаров для людей, когда за «товары, необходимые для выполнения задач», правительство готово заплатить в разы больше.
Здесь хозяйству страны легко попасть в макроэкономическую ловушку, когда рост зарплат и повышение цен «на комплектующие» в «производственном секторе» столкнется с дефицитом товаров в «потребительском секторе» — и тут же мы получим рост цен, о котором постоянно предупреждает ЦБ РФ и которого правительство не хочет допускать. На этом в свое время поскользнулась экономика СССР: рост доходов людей столкнулся с нехваткой ресурсов для обеспечения потребительского рынка — и магазины опустели, что чрезвычайно обозлило население и стало символом кризиса, которого правительство чрезвычайно опасается.
Как восполнить дефицит ресурсов? С трудовыми ресурсами более-менее понятно — мигранты, которые едут в РФ, с успехом заменяют россиян на «простых производствах» (правительству в данном случае все равно, кто будет держать лопату или класть кирпичи).
Фото: Юрий Смитюк / ТАСС
А что касается ресурсов материальных, то решение лежит на поверхности — прикрыть всю демагогию об импортозамещении (где получится — ну пусть, а где не получается — и не надо) и открыть ворота для импорта: пусть везут что хотят и как хотят, лишь бы не было пустых мест на полках магазинов. Получится дорого — но это лучше, чем если бы товаров не было вообще. В крайнем случае, будем держать валютный курс, чтобы импортные товары оставались доступными.
Проблема здесь только в том, что для оплаты потребительского импорта нужна валюта — доллары, юани, рупии — это не важно. То же самое — валюта — нужна для поддержания комфортного для импорта курса. Важно, что получить эту валюту (любую) можно только в обмен на нефтегаз. Кстати, на эту же валюту претендует не только «потребительский сектор», но и предприятия, которые зарабатывают на заказах правительства.
Поэтому решение о засекречивании всего, что связано с нефтегазом, — это фактически решение о засекречивании данных об объемах валютных доходов и количестве валюты, которая есть в распоряжении правительства и ЦБ. Всем остальным, кто не допущен к этим секретам, придется верить правительству на слово, что «деньги есть».
Понятно, что данные об объемах углеводородного экспорта и валютных доходов аналитики будут вычислять, но правительство и финансовый регулятор будут стоять на своем: сколько денег у нас есть — мы знаем, а вам знать этого не надо.
И в самом деле — то, что приготовило для нас начальство, оно, в общем, не скрывает, а добыча нефти и газа на этом фоне — так, детали. Но чем дальше, тем яснее становится, что правительство будет проводить уверенно текущую политику до того момента, пока не придется выбирать — между «остановкой производства» и «разрушением потребления». Что выберет власть — этого мы сказать пока не можем. Но обеспечивать баланс «производства, оплачиваемого бюджетом», и «потребления, оплачиваемого людьми», могут только нефтегазовые валютные доходы. Поэтому о них правительство не хочет говорить — по крайней мере, до будущей весны.
