«Мне семьдесят семь лет, мне несложно представить себе, что будет дальше везде и всюду: разделение на правых и неправых, поиск внутренних врагов, поиск внешних врагов, попытки смоделировать прошлое, смириться с настоящим, переписать будущее. Все это уже было в ХХ веке», — написал Лев Додин президенту год назад.
Лев Додин. Фото: Владимир Гердо / ТАСС
Все ровно так и происходит прямо по писаному и разворачивается на наших глазах.
Додин, само собой, тогда не предполагал, что его прогноз впрямую коснется одного из премьеров его собственного театра, петербургского Малого драматического театра — Театра Европы, — Данилы Козловского, исполнителя роли Гамлета в «Гамлете», Лопахина в «Вишневом саде», Фердинанда в «Коварстве и любви».
Большого артиста по требованию депутата Кузнецова и депутата Бородина следует «исключить из репертуара». Но, поскольку Козловский любим народом, Кузнецов дает ему спасительный совет:
«…если Данила покажет сострадание народу Донбасса, его детям, его старикам, то это будет положительно воспринято гражданским патриотическим сообществом…»
Данила Козловский. Фото: Артем Геодакян / ТАСС
Одного большого артиста, как мы помним, недавно уже «восприняли положительно»…
В ХХ веке, о котором хорошо помнит не только Додин, был РАПП, российская ассоциация пролетарских писателей. Этой литературной инквизиции, требующей кары всему непролетарскому, мы как раз и обязаны делением художников по линии «союзник или враг». Рапповцы травили Булгакова и Алексея Толстого, Маяковского и Горького, а в тридцатых одни из них вышли в начальники, другие были расстреляны. Еще об одном пещерном движении советского времени — кампании по борьбе с космополитами — подробно рассказано в первом номере «Театрального журнала», который начал издавать ГИТИС.
Клон РАППА сейчас называется ГРАД, группа расследования антироссийской деятельности, и теперь из этого самого града бьют и диктуют свою повестку новые запретители. Хаос, который они порождают, приобретает системный характер урагана, сметающего искусство.
Но хаос хаосом, а внутри него градовцы ловят момент, делят влияние, ждут наград за правильную идеологию. В торговле с государством нужна яркая публичность — потому и выбираются знаковые фигуры.
Другая новость дня: не продлен контракт с Андреем Могучим. Десять лет его правления БДТ по художественным итогам доказали: Могучий смог защитить право на лидерство даже внутри легенды. Но лидеры сегодня не нужны. Директорская модель плюс художественный совет — формула гибели живого искусства — устраивает куда больше. Могучий, вокруг спектаклей которого в последнее время устраивали показательные шабаши и к которому приглядывался Роскомнадзор, отныне свободен от своего поста.
Андрей Могучий. Фото: Александр Демьянчук / ТАС
Теперь в БДТ будет, как в «Современнике». Кстати, оттуда все же ушла, не оборачиваясь на стыдливые административные опровержения, Лия Ахеджакова. Но градовцам и этого мало: надо еще бросить булыжник вслед, назвать народную артистку «иноагентом» (свежая инициатива того же Бородина).
От него, радетеля, хотелось бы одного: чтобы сменил фамилию. В истории она останется только благодаря ничем не запятнанному имени Алексея Владимировича Бородина, главы РАМТа.
Виталий Бородин. Фото: соцсети
На днях остановили спектакль Владимира Панкова «Мама» (в главной роли — Елена Яковлева) в Центре драматургии и режиссуры на Соколе: Ася Волошина, автор пьесы, не оправдала доверия государства.
А еще спешно пересматривают репертуары: некоторые спектакли, поставленные годы назад, в нынешнем контексте налились такой знаковой силой, что вызывают предосудительную реакцию в зале. Театр ожидаемо стал «коллективным организатором и пропагандистом» человечности, а это, как выясняется, опасно для властей.
Но пусть легион доносчиков на репертуар, взгляды и интерпретации множится день ото дня — история с неизбежностью вглядится в «светлые лица», которые с такой готовностью превращают театр в лобное место.
Да, пока не казнят физически, но зачищают культуру так рьяно, что и следа ее скоро будет не найти. И кто виноват — некто Кузнецов?
