По словам Эльмиры, все ее окружение думает, куда сбежать: изначально землетрясение прогнозировали именно в Стамбуле, и сейчас ходят разговоры, что в течение пяти ближайших лет оно случится. Кто-то смотрит в сторону других городов Турции, наиболее сейсмоустойчивых: на Черном море, в Анкаре — там землетрясения если и бывают, то очень слабые. Сама Эльмира только привыкла к Стамбулу за 15 лет и переезжать куда-то в провинцию ей очень тяжело морально. Но сидеть в страхе, ждать, когда земля содрогнется, тоже не дело: «Страшно подумать, что ты можешь оказаться в такой ситуации, когда тебя не найдут просто потому, что не хватает специалистов».

Двух подруг Эльмиры Уллу спасло то, что четыре года назад они вернулись из Газиантепа и Кахраманмараша в Стамбул. То есть сначала променяли его на провинцию: после попытки военного переворота 2016 года в опале оказались и люди гражданских специальностей; из-за преследований по политическим взглядам многие покинули Стамбул, уехали в регионы, чтобы затеряться. А потом начали возвращаться. Сейчас этот камбэк их спас. Но у одной из подруг Эльмиры на юго-востоке страны погибло 50 родных, вся семья. А у второй — родители и сестра. Их не завалило обломками, нет — просто ночь землетрясения была очень холодная, -11ºС. Люди умерли от переохлаждения.

— Подруга сама поехала вытаскивать родных, — рассказывает Эльмира. — На них не было ни царапины. Они могли бы выжить, если бы их сразу нашли, согрели. И таких жертв очень много.

Еще одна страшная проблема — мародерство.

Редакция телеграм-канала — агрегатора новостей на русском языке @russian_turkiye — даже составила классификацию мародеров: от тех, кто в первых день брал только по необходимости (продукты, одеяла и т.д.), через мелкие компании хулиганов, обшаривающих тела, до разбойников, с оружием нападающих на автомобили, в том числе с гуманитарной помощью.

Недавно спасатели вступили в драку с такими шакалами и помешали им увезти грузовик с награбленным добром. Пару дней назад вооруженные мародеры на трассе заблокировали грузовик с гуманитарными грузами, но водитель успел вызвать полицию. Задействовали даже вертолет полицейского спецназа.

«Убивает здание, а не землетрясение»

Такой твит президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выпустил в августе 2013 года.

Со справедливостью высказывания не поспоришь.

В данный момент турецких застройщиков массово признают виновными в обрушении зданий, обвинения предъявлены больше чем 130 руководителям фирм. Это точечные и мелкие компании, которые сэкономили на материалах, технологиях, дали взятку, чтоб контролирующие органы подписали документ о сейсмоустойчивости и безопасности здания. Фирм, зарабатывающих на строительстве, в стране очень много, девелопмент — легкие деньги.

Одного из предпринимателей, построившего несколько зданий, обрушившихся в Адане, задержали на Северном Кипре; до этого он пытался перевести в островной банк в общей сложности свыше 2 млн долларов.

Второго задержали в Стамбульском аэропорту при попытке покинуть страну. Пока генподрядчик комплекса Rönesans Rezidans пытался скрыться, под завалами Rönesans осталось от 800 до 1000 человек. Важную роль в этой истории сыграл известный турецкий журналист-расследователь Тахир Шимшек. Сперва он выпустил пост, где предположил, что застройщик готовится сбежать, и снабдил его тегом МВД Турции. А через два часа в новом посте появились кадры задержания.

В зоне землетрясения сохранились все здания, построенные TOKİ — государственным управлением жилищного строительства страны, а это почти 134 тысячи домов, школы, мечети, общественные помещения и т.д. У всех них — сейсмостойкий плавающий фундамент: могут разрушиться фрагменты изнутри, но само здание не сложится даже при мощном толчке.

Единственный город в провинции Хатай, где не упал ни один дом, — 30-тысячный Эрзин. Его молодой мэр рассказал журналистам, что принципиально не закрывал глаза на строительство зданий с нарушениями и не давал таких разрешений, хотя вокруг все говорили, дескать, нашелся, самый честный чиновник в стране. Зато теперь мэра не мучает совесть.

Оля из Тюмени не жила в Эрзине, она с семьей жила в другом городе — провинции Хатай. В момент землетрясения они встали в косяках дверных проемов (хотя на самом деле спасатели как раз не советуют там стоять): Ольга в одном проеме, а муж с дочкой — в другом. В итоге мужчина и девочка выжили, а Оля погибла. За ней из России приехали родители — забирать тело своего ребенка. Сумму, требуемую на перевозку (около 2800 долларов), через соцсети собрали за день.

«Страх такой, что все разговаривают шепотом»

Для туриста, приезжающего в Стамбул, Анталью или Аланью, внешне там мало что изменилось: да, перед мэрией каждого района скапливается множество людей, которые привозят и сортируют гуманитарные грузы. Да, основные телефонные операторы решили сделать бесплатными звонки в течение месяца, а самая крупная служба доставки не берет сторонних заказов — только помощь пострадавшим.

Но для местных жителей изменилось очень многое.

По всей Турции до 20 февраля закрыты школы, они используются как пункты сбора помощи. Всех студентов страны на ближайшие полгода переводят на онлайн-обучение. Это делается для того, чтобы расселить пострадавших по студенческим общежитиям. Но люди начали протестовать: почему вы оставляете детей без учебы? Одно дело — отменить учебу в 10 провинциях, другое — во всей Турции.

Чрезвычайное положение в наиболее пострадавших десяти провинциях объявлено на три месяца.

— Людей из пострадавших районов вывозят и централизованно: например, сюда к нам, в Анталию, — рассказывает Наталья Куш, — можно добираться и своим ходом. Если обратиться в Управлении по борьбе со стихийными бедствиями (AFAD), они помогут с размещением в отеле и питанием. В Анталье и других крупных городах есть ангары с одеждой, обувью, бельем: даже если люди приезжают без ничего, они могут бесплатно получить одежду и предметы первой необходимости.

Те, у кого все потеряно, скорее принимают решение уезжать.

— У меня родственники мужа жили в Хатайе, — добавляет Наталья. — У них погибли мама, старший брат, племянники — дети 11 и 13 лет. Дом, в котором люди жили, сложился полностью. Они приняли решение уезжать в Самсун, где есть родные. И такая ситуация у многих.

Эльмира Уллу живет в Стамбульском районе Ускюдар:

— У нас даже все шепотом разговаривают, настолько пронизывающий страх. Нигде не играет музыка. В торговых центрах только слышно, как люди шепчут и шоркают ногами. Обстановка жуткая. Мы вчера сидели в кафе на Таксиме (это центральная площадь Стамбула. — Ред.). Там играла классическая музыка и были только русские туристы. Идешь по улице — и такое ощущение, будто у всех один и тот же mood: все прибитые, просто все.

Подруги Эльмиры тоже поехали в Адану: на собранные деньги они закупают продукты, готовят обеды, кормят людей.

— Приятельница работает в частной клинике пластической хирургии, куда со всего мира записывались на операции — жир откачать, нос поправить. Сейчас и глава клиники, и она уехали на юго-восток, варят еду для пострадавших. Пациенты приезжают на операцию, а доктора нет. Они уезжают обратно. Человек занят волонтерством, и таких мужчин очень много.

По словам Эльмиры Уллы, больше всего людей злит то, что помощь от государства — только на словах, а на деле помогают обычные граждане, которые прибыли в район землетрясения отовсюду.

— У кого ни спроси — у всех друзья там, все поехали помогать. На турецкий счет AFAD пришел, наверное, уже миллиард долларов, весь мир жертвует: знаменитости, футболисты, миллионеры, простые люди. Где эти деньги? Почему они не дошли до людей? Это обидно больше всего, злость берет. Я говорю знакомым: не отправляйте деньги в AFAD, отправьте конкретно, точечно, в семьи. Понятно, что когда-то средства AFAD пойдут на постройку новых домов. Но люди прямо сейчас сидят бездомные, голодные и раздетые, у них даже носков нет.

Сейсмонеустойчивый

«С землетрясением пришел, с землетрясением уйдет» — такая мысль активно циркулирует в турецком обществе применительно к главе государства. Реджеп Тайип Эрдоган действительно возглавил Партию справедливости и развития (AKP), а затем стал премьер-министром в период, когда страна все еще приходила в себя после разрушительного Измитского землетрясения 1999 года. (По официальным данным, в нем погибло свыше 17 тысяч человек и почти 44 тысячи человек было ранено. Неофициально говорят о 40 тысячах погибших.) Тогда не только землетрясение способствовало перемене власти — оно произошло на фоне глобального экономического кризиса. Такого же, впрочем, какой страна переживает и сейчас: в октябре прошлого года инфляция составила свыше 85,5%, максимум за четверть века.

Как ни цинично, но есть мнение, что в ликвидации последствий землетрясения немалую роль сыграл политический фактор, особенно обострившийся в преддверии президентских выборов, которые должны пройти не позже 18 июня.

— Я слышала версию о том, что Кахраманмараш и Газиантеп — это районы, в которых традиционно сильна AKP, а Хатай — это CHP, республиканцы, там в основном живет оппозиционный электорат, — говорит Эльмира Уллу. — И поэтому помощь туда дошла, но не сразу. И у меня в этой связи много вопросов. Почему не подняли все вертолеты страны в тот же миг, когда случилось землетрясение? Почему это сделали только на третий день? Почему AFAD сразу, в первый же день, не организовала мобильные больницы, палатки? Такое количество жертв — результат не только стихии.

Прозрачность и прошлых, и предстоящих выборов в Турции у многих вызывает большие сомнения.

— Кто знает, как идет подсчет голосов? — риторически спрашивает Наталья Куш. — На последних выборах появились и потерянные бюллетени, и досрочные результаты. Турецкий режим правления — это уменьшенная Россия в плане несменяемости власти, и оппозиция тут тоже более-менее марионеточная. Например, в моем окружении очень разные люди, есть и более демократически настроенные, и религиозные. Эрдогану вообще никто из них не симпатизирует — а он тем не менее всё время побеждает.

А пока политики пиарятся на беде, люди из пострадавших районов снимают видео и выкладывают страшные ролики в инстаграм: «Здесь лежат мои дядя с тетей, а здесь — мама с папой», — говорят, показывая на обломки. И сделать с этим ничего невозможно. Где ребенку взять такие руки, чтобы поднять плиты, под которыми лежат мама с папой?

Турция