Вспоминаем одного из крупнейших режиссеров ХХ века и его фильмы, которые пробивались к нам сквозь толщу запретов и непонимания. Предупреждали нас об опасности тотального конформизма, который непременно приведет к гигантским «магнитным бурям», к ненависти, которая тянет ко дну.
Не услышали.
Родился в январе 1945-го в Харькове, куда отозвали отца — военного. В поезде.
Пеленки, сшитые из ткани для портянок, подкрасили «для радости» зеленкой. Новорожденный сразу немного «позеленел», обещая взрослым «пассажирам» скорую весну. В День Победы его, пятимесячного, офицеры на радостях решили подкидывать и одновременно стреляли в воздух.
На всю жизнь запомнил холодный мартовский день смерти Сталина — восторг со слезами пополам. Дети, отпущенные с уроков, неслись из школы, размахивая портфелями, взрослые плакали, замерев у репродукторов.
Приехал в Москву поступать на физтех, мечтая, в духе времени, о космосе. Из троллейбуса увидел киносъемку: по тротуару шли Баталов и Смоктуновский: «Гусев» и «Куликов». Ромм снимал эпохальные «Девять дней одного года».
К Ромму в мастерскую дипломированный начальник цеха Абдрашитов придет в 1970-м. И год общения с Мастером станет счастьем постижения не механики профессии, но ключевых смыслов и главной темы: человек и общество, человек — и человеческое.
Сейчас кажется, что он всегда был зрелым, мудрым, с первых шагов в кино делал осмысленную, нужную работу.
Кадр из фильма «Остановите Потапова»
- Его курсовую «Репортаж с асфальта» — док об атомизированной толпе, послушно двигающейся по дорожным стрелкам и знакам, — Ромм включил в свой фильм «Мир сегодня».
- Вторая курсовая «Остановите Потапова» по рассказу Горина изумляет крепкостью режиссерской руки, бескомпромиссностью. Герой Смирницкого — милейший приспособленец. Человек знакомый и ускользающий. Выживающий при любых обстоятельствах.
Оглянитесь: он и теперь — живее всех живых.
Почти год дебютант искал сценарий, перебрал, наверное, сотни текстов. Все не то. Наконец нашел. Сценарий «Кто-то должен защищать» Александра Миндадзе. Там был внутренний стержень, интонация, авторская позиция, близкая мироощущению Абдрашитова.
Так он нашел соавтора.
Так появился фильм «Слово для защиты».
За тридцать лет Абдрашитов и Миндадзе сделают 11 картин, создадут свою вселенную с людьми-планетами. Их совместный труд, вопреки жесточайшей цензуре, отличала непредсказуемость и немыслимая свобода.
Их ломали. Но они научились так подавать в Госкино будущие проекты (про «последователя Павлика Морозова», про «правдолюбивого рабочего», про «производственные проблемы на железной дороге»), что их допускали к съемкам. А потом чиновники хватались за голову.
Кадр из фильма «Слово для защиты»
После съемок «Охоты на лис» режиссера отстранили, потому что отказался вносить уродующие фильм правки. Картину назвали «издевательством над образом жизни советских людей». «Парад планет» сдавали 9 месяцев…
Казалось, они — огнеупорные, водонепроницаемые.
На их фильмы быстро повесили афишу «кино морального беспокойства», а это уже было кино «морального отчаяния».
Они научились посылать зрителям внятные, художественно доказательные и развернутые в пространстве экрана сигналы SOS — спасайте ваши души!
В их картинах был выброс темной первобытной энергии и подспудная раскаленная стихия — под железной крышкой коллективного бессознательного.
Фильмы как эмоциональная память страны, ее геном.
«Плюмбум…», «Охота на лис», «Остановился поезд», «Парад планет», «Время танцора», «Армавир», «Магнитные бури».
Фильмы как социальные слепки эпохи. И в то же время в них море подтекстов, смыслов, метафор. И поэзия, взрывающая прозу жизни.
Они — исследователи материю советского «застоя», возвратившегося сегодня в новом диком обличье, неразрешимость конфликта общественной этики и стремительно развивающегося индивидуализма.
Кадр их фильма «Остановился поезд»
В их картинах — состав истекшего времени и кардиограмма сегодняшнего дня. Как в «Магнитных бурях» о столкновении масс, о загадочных механизмах толпы — «магнитной бури». Обычный человек попадает в воронку умноженного хаоса, злобы — и в зоне взрыва иррациональной силы теряет голову. А за спинами бьющихся насмерть — кукловоды, направляющие толпу. И ведь люди понимают, что ими манипулируют эффективные менеджеры… но идут массово превращаться в молекулы, в пушечное мясо. То-то давно и это кино не показывают.
Многие их герои словно спят воочию, и в то же время пытаются «быть»: дышать в безвоздушном пространстве, выживать и мучительно обретать себя в этом духовном вакууме. Пишешь о них в третьем лице. А надо бы — в первом.
Кадр из фильма «Охота на лис»
Потому что их персонажи, блестяще воплощенные Гостюхиным и Борисовым, Янковским и Солоницыным, Колтаковым и Шакуровым, Маковецким и Беляевым, Степановым и Гармашом — здесь и сейчас. Больны теми же болезнями, что и мы, мы просто более запущенные.
Степень условности, иносказания выводит это кино за пределы обыденности. Сколько лет вечному манипулятору Плюмбуму? 14 или 50? Негодяй он или ангел-спаситель? На каком свете находятся объявленные погибшими герои «Парада планет»? Вроде все в рамках жесткой структуры, а при этом — за пределами гравитации, в отрыве, в непредсказуемости.
Абдрашитов наполнил легкие зигзагообразных сюжетов Миндадзе сбивчивым от волнения дыханием, электричеством, кровоточащей и драйвовой жизнью, куражом.
Один за другим появлялись фильмы, продолжая разговор о самом трудном, существенном.
Кино как зеркало. Сначала — застоя: омута с чертями, потом перелома времен. Открытого. Незаживающего.
Совместимого ли с жизнью?
Кадр из фильма «Плюмбум, или Опасная игра»
Он говорил: «Знаете, есть у кибернетиков такая теза, вроде очевидная: информацией является только то, чего вы раньше не знали. А ведь передача информации всегда требует энергии, хотя бы электрической».
В «Армавире» — есть эта «любовь к электричеству», хотя диагноз летальный: смерть империи. Впрочем, пунктирно это было и раньше.
Летит вниз с высокой крыши девочка в «Плюмбуме». Одна из первых жертв их кино. Абдрашитов длит и длит этот кадр. Сбегает с рельсов своей понятной жизни рабочий в «Охоте на лис» и уходит растерянно куда-то в лесную чащу. Несется поезд, разрезая светом ночную темноту. Почему поезд остановился? «Армавир? Слышишь, Армавира — раз и нету?»
Кадр из фильма «Плюмбум, или Опасная игра»
Что случилось со страной? Она утонула?
Если ампутировано настоящее, если оно превращается в симулякр… герои цепляются за прошлое, считая на небе звезды будущего. А настоящее продолжает мучить фантомной болью. Мне кажется, он, следуя урокам своего учителя Михаила Ромма, все-таки в нас верил.
И их картины с Миндадзе защищали человеческое в таких разных героях. В нас, нынешних, потерявших надежду. Не случайно их первая картина была переименована в «Слово для защиты».
«На каждый фильм Абдрашитова идешь как на консилиум», — говорили критики. Но в подкладке едва ли не каждой работы — талант, выворачивающий острую социальную подоплеку в «воздушные миры» философских раздумий о смысле жизни, о проклятых вопросах.
Сегодня изумляешься. Как же они сумели сформулировать, внутренним взглядом художника увидеть и показать… Что войны не заканчиваются, вползают в нашу жизнь, отвращают от надежды. Как во «Времени танцора», картине, которая ранит, обжигает, бьет свою смертельную чечетку. Герои — люди поствойны. Пьяные, отравленные истреблением других и себя. Потерявшие на полях сражений свои жизни, хотя вроде выжили.
Кадр из фильма «Время танцора»
Как детский хирург, ставший полевым командиром, сделавший месть смыслом существования. Приметливый Лев Аннинский сразу после показа написал: «Гибельно то, что ситуация не оставляет России иных путей сохранения лица, кроме войны. Но насилие уничтожит все — и прежде всего те ценности, ради которых стоит обнажать оружие. Замкнутый круг, капкан, ловушка». Это не сегодня написано? Более четверти века назад? Порой хотелось, чтобы реальность не следовала лоцманской карте, впечатанной в кино Абдрашитова и Миндадзе. Они словно давали нам шанс, проигрывая будущее на экране: посмотрите, что с вами станет, если не возьмете на себя труд измениться…
«У меня такое чувство, что Вадим Абдрашитов и сам недопонимает, какой фильм сделал, — говорил Виктор Астафьев. — Такое бывает с писателями, режиссерами, артистами. И хорошо, и слава богу. Ему стоит разобраться и в своем фильме, и в себе самом. Потому что творчество такого накала — выворачивание сердца, грудь нараспашку. Будто человек вынимает сердце из груди и показывает его обнаженным. Я не боюсь сказать, что «Время танцора» — великий фильм».
Между прочим, в том фильме Абдрашитов открыл актрису Чулпан Хаматову: студентка ГИТИСа с лету поймала интонацию игры обреченных, сдвиг в пучину иррациональности. И ее сережки в забубенном танце летают, словно вишни или капли крови. «Кто ты? Кто?» И каблуки выстукивают: «Еще узнаешь! Еще увидишь!»
Кадр из фильма «Время танцора»
Боже мой, сколько лет он бился, пробивал разрешение поступать во ВГИК на общих основаниях взрослым людям с высшим образованием. На режиссуру, драматургию — смыслообразующие специальности. В кабинетах самого разного уровня доказывал, доказывал:
«Неужели инфантилизм, сочащийся с экрана, всех устраивает?» Считал, происходит что-то скверное с самим видом гомосапиенса, который инфантилизируется, в отсутствие культуры превращается в самовоспроизводящийся организм.
Кадр из фильма «Парад планет»
Среди его учеников Мизгирев, Буслов, Егор Анашкин, талантливые продолжатели мужественного и поэтичного абдрашитовского кино, в котором тайна, артистизм и жесткий, без прикрас взгляд на происходящее с нами.
Не буду писать о том, почему он больше не снимал. Хотя знаю о нескольких удивительных замыслах, сшивающих намертво нашу историю с сегодняшним днем. Но современным кинопроцессом, в отличие от многих режиссеров, интересовался. Просил ссылки на новые картины. Буквально дней десять назад послала ему линки. Говорил: «Вернетесь с Берлинского кинофестиваля, жду отчета».
Очень красивый. Надежный. Верный. При всей преданности кинематографу, ничего дороже семьи, его Нателлы и его дочки Наны, у него не было. Талантливый. Сдержанный. Безусловный моральный авторитет. В оценках жесткий. Перфекционист. Нежный.
Человек и Режиссер Вадим Абдрашитов.
Вадим Абдрашитов и другие. Обзор лучших российских фильмов 90-х
Лариса Малюкова ведет телеграмм-канал про кино и не только. Подписывайтесь!
