Во всяких «проектах» и «планах будущего», которые многие пустились сейчас сочинять, неизменно всплывает история про какой-то новый «СССР 2.0» — с закрытыми границами, «производством всего на свете» (а что не получается сделать самим — так на то есть «промышленный шпионаж»). Жили, мол, дедушки в СССР за «железным занавесом», под «санкциями» и «отрезанные от всего мира», и мы проживем. Однако прежде чем рассуждать о новом строительстве «изолированного СССР», хорошо бы разобраться, как на самом деле проходила социалистическая индустриализация, и понять — откуда пришла начальству в голову идея «изолированной экономики».
От «концессий» к «технической помощи»
Доведись товарищу Сталину или товарищу Дзержинскому сто лет назад услышать про «самодостаточный СССР», они наверняка приказали бы разобраться — что это за провокатор проводит вредительскую линию поперек победной поступи социализма (не иначе как его классовый враг подучил!). История экономики СССР — это в огромной степени история умелого привлечения в страну и использования самых передовых технологий западного мира.
Большевик-ленинец должен уметь соединять русский размах с американской деловитостью, поучал товарищ Сталин в своей знаменитой лекции «Об основах ленинизма». Но большевики соединяли «русский размах» не только с американской деловитостью, но также и с «немецким порядком», «острым галльским гением», а главное — с технологиями, машинами и оборудованием, а также с опытом и знаниями зарубежных специалистов. Иностранные фирмы участвовали в проектировании советских предприятий, посылали на них консультантов, помогали освоить новые производственные технологии.
В 1920-е годы, во время НЭПа, ставка делалась на совместный бизнес с «капиталистическими хищниками». Иностранным компаниям предлагалось брать в аренду те или иные производства с обязательством наладить их работу (концессии), вступать в подряды и организовывать совместные предприятия. Первыми агентами модернизации советской экономики оказались предприниматели из веймарской Германии. Уже к концу 1923 года на территории СССР действовало 16 германских концессий. Самой крупной была лесная концессия общества «Молога», получившая в аренду около 1 млн кв. десятин леса вдоль железнодорожной линии Петроград — Рыбинск. В деловые контакты с советскими экономическими организациями вступили крупнейшие германские фирмы AEG, AG Krupp, Hugo Stinnes GmbH, Junkers. Правда, несмотря на официально провозглашенную политику «открытых дверей», западный капитал притекал в СССР слабо: предприниматели не доверяли советской власти, боровшейся с частным предпринимательством.
Великий экономист Джон Мейнард Кейнс, посетивший СССР в 1925 году, объяснял руководителям советского «народного хозяйства»:
«Вы не можете создать совершенно изолированное от остального мира хозяйство. Вам нужна техника — машины, орудия, нужен капитал. Вы можете получить необходимые средства для развития хозяйства, например, путем займов. Но вряд ли кто-нибудь сейчас вам даст заём. Второй путь — концессии. Но при заключении договоров о концессии капиталисты навяжут вам свои условия, если все же рискнут вложить свои деньги в вашу страну. Дело с концессиями очень рискованное. Не для вас, конечно, а для капиталистов, рискующих своими деньгами…»
Постепенно на смену концессиям пришли договоры о технической помощи. Капитал и рабочая сила были советскими, а иностранную фирму нанимали для проектирования предприятия и (или) строительно-монтажных работ. Компания разрабатывала документацию, передавала свои лицензии, патенты, технологии, присылала специалистов для технического надзора за строительством и принимала советских инженеров и рабочих для изучения производственного опыта. Зарубежные партнеры уже не рисковали своим капиталом и получали вознаграждение за услуги.
Первый шаг в космос
На заводе в Филях из деталей, произведенных в Германии, для ВВС Красной армии собирались самолеты-разведчики Ю‑20. Фото: соцсети
Самым значительным проектом в сфере советско-германского технического сотрудничества стало соглашение, подписанное в ноябре 1922 года с компанией «Юнкерс», об организации металлического самолетостроения и моторостроения в РСФСР. Германской фирме был передан завод в московских Филях (бывший «РуссоБалт»). На этом заводе из деталей, произведенных в Германии, для ВВС Красной армии собирались самолеты-разведчики Ю‑20 и модернизированный Ю‑21. К началу 1925 года на заводе в Филях работали более тысячи человек, площадь производственных помещений составляла 15 000 м2.
Всего при участии немцев к концу 1925 года было построено 170 самолетов. На оплату «Юнкерсу» уходило до 30% средств, выделяемых на развитие авиации в СССР.
Правда, в марте 1926 года договор с фирмой «Юнкерс» был расторгнут.
Официальной причиной стало неисполнение взятых на себя немецкой фирмой обязательств по поставке металлических самолетов и освоению моторного производства. Все имущество завода, включая чертежи, перешло в собственность СССР. При этом советское правительство выплатило немцам неустойку в размере 3 млн рублей золотом.
В развитии советской авиапромышленности значительную роль сыграли и французские специалисты. Как рассказывал в своей книге «История конструкций самолетов в СССР» известный советский авиаконструктор Вадим Шавров, в 1928 году для работы в СССР был приглашен Поль Эмэ Ришар — французский авиаинженер, специалист по гидросамолетам. Для обеспечения его работы было создано специальное конструкторское бюро Морского опытного самолетостроения Всесоюзного Авиаобъединения при заводе № 28 с производственной базой на заводе. В Авиатресте был составлен трехлетний план работ бюро Ришара, включавший до десяти объектов. В распоряжение Ришара поступили несколько десятков советских конструкторов, среди которых были многие будущие звезды советской авиапромышленности — конструкторы истребителей С.А. Лавочкин и М.И. Гуревич, создатели гидросамолетов Г.М. Бериев, И.В. Четвериков и В.Б Шавров, строители первых советских вертолетов Н.И. Камов и Н.К. Скржинский. В конструкторском бюро Ришара работал и С.П. Королев — да, да, тот самый, будущий покоритель космоса.
«Американская деловитость» на службе СССР
В конце 1920-х годов к советской индустриализации подключились американцы. Еще раз процитируем товарища Сталина:
«Американская деловитость — это та неукротимая сила, которая не знает и не признаёт преград, которая размывает своей деловитой настойчивостью все и всякие препятствия, которая не может не довести до конца раз начатое дело, если это даже небольшое дело, и без которой немыслима серьезная строительная работа».
С 1924 года АмТорг издавал ежемесячный научно-технический журнал «Американская техника и промышленность» (American Engineering and Industry), направлявшийся в СССР и распространявшийся по советским предприятиям и научным учреждениям. Фото: соцсети
Из 118 договоров о технической помощи, заключенных в 1920–1930 годах (большей частью в 1928–1930), 64 пришлись на долю американских компаний (54%). Из 218 договоров, действовавших на протяжении 1929–1945 годов, на долю американских фирм пришлось уже 64% (немецкие компании получили 15% договоров).
В рамках этих договоров в 1918–1933 годах соглашения с советскими внешнеторговыми организациями заключили около двух тысяч американских фирм. Некоторые из них оказывали услуги целым отраслям. Так, Radio Corporation of America налаживала производство радиоаппаратуры, General Electric помогала развитию электротехнической промышленности и поставляла оборудование на ДнепроГЭС (70% оборудования этой электростанции было американского производства). Развитию химической индустрии помогала компания Dupont de Nemours. Архитектурно-строительная фирма Albert Kahn Inc, строившая автомобильные, тракторные и авиационные заводы в США, спроектировала для СССР более пятисот промышленных объектов, в том числе Сталинградский и Челябинский тракторные заводы, а также подготовила четыре тысячи советских архитекторов и инженеров. Особая глава истории советско-американского технического сотрудничества — создание автомобильного завода в Нижнем Новгороде (будущего ГАЗ) при участии Ford Motor Company и The Austin Company.
Приобретение ноу-хау, услуг специалистов и техники осуществлялось централизованно, через специально созданные для этого во всех крупных европейских городах торговые представительства. Важнейшую роль в процессе привлечения в СССР иностранной технической помощи играл АмТорг (Американская торговля), или Amtorg Trading Corporation — акционерное общество, учрежденное в штате Нью-Йорк (США) в 1924 году с целью содействия развитию советско-американской торговли и выступавшее посредником при осуществлении экспортно-импортных операций советских внешнеторговых объединений с американскими компаниями.
С 1924 года АмТорг издавал ежемесячный научно-технический журнал «Американская техника и промышленность» (American Engineering and Industry), направлявшийся в СССР и распространявшийся по советским предприятиям и научным учреждениям. Кроме того, через АмТорг нанимали американских инженеров для работы в СССР, и он же опекал советских инженеров в Соединенных Штатах. В ноябре 1932 года в СССР работало около пяти тысяч иностранных инженеров, американцы среди них составляли от 20 до 30%, а больше половины приехали из Германии.
Советская индустриализация глазами американского рабочего
Впрочем, из Америки в СССР ехали не только инженеры, но и рабочие высокой квалификации. Один из таких мастеров, дипломированный сварщик Джон Скотт, стал автором исключительно интересной книги «За Уралом: Американский рабочий в русском городе стали». В этих мемуарах Скотт делился впечатлениями о своей работе на строительстве Магнитогорского металлургического комбината. Описывая деятельность прокатчиков, Джон Скотт замечал:
Фото: соцсети
«Цех проката состоял из обжимного стана блюминга, механические части которого были сделаны немецкой фирмой «Демаг», электрооборудование — «Дженерал электрик», а его производительность теоретически составляла 900 тысяч тонн в год. Здесь также находились 450-миллиметровый и 630-миллиметровый листовые прокатные станы, на которых были установлены летучие ножницы и механическое оборудование фирмы «Демаг», сортовой прокатный 500-миллиметровый стан последовательного типа (так называемый «кросс-коунтри»), 300-миллиметровый среднесортный и 250-миллиметровый проволочно-прокатный стан». Как деловито добавлял Скотт, «стан‑500 стоил 12 миллионов 240 тысяч рублей. Около 60% этой суммы было выплачено золотом, на которое закупили лучшее в мире оборудование для прокатных станов».
Действительно, главным проектировщиком знаменитой Магнитки со всей инфраструктурой была инженерно-конструкторская фирма Arthur McKee Company of Cleveland. Часть работ выполнила Koppers Construction Company of Pittsburgh, а прокатный цех проектировали германские специалисты.
Но и это было еще не все.
Исследователь истории Магнитки А.Н. Макаров писал:
«Зарубежные технологии применялись на строительстве комбината повсеместно и в течение длительного периода. Имеются снимки, свидетельствующие о том, что большинство механизированных работ осуществлялось посредством иностранной техники. К примеру, был зафиксирован танк-паровоз немецкой фирмы «Оренштейн-Коппель», шлаковозные и чугуновозные ковши фирм «Дюйгерст» и «Бамаг», а также «Хопер-кары» с рудой на подъемной эстакаде. <…> Кроме того, практиковалась сборка иностранных машин на отечественных заводах. На музейных снимках зафиксированы 220-тонный кран фирмы «Морган» и 125-тонный мостовой заливочный кран фирмы «Демаг», собранные на Краматорском заводе».
(Макаров А.Н. История строительства Магнитогорского металлургического комбината в отражении советского фоторепортажа).
При этом иностранная техника зачастую использовалась «для всего». Специальный корреспондент «Комсомольской правды» С.Д. Нариньяни оставил свидетельство, насколько неэффективно использовался американский экскаватор «Марион». По его словам, «летом экскаватор заставляли совершать длительные путешествия по стройке. Осенью «Марион» сделали паровым молотом, и он забивал шпунты. Зимой «Марион» заставили выполнять роль самовара на плотине и греть воду для горячей бетонировки. Весной «Марион» попал наконец в руки комсомольцев и, получив порядковый номер «двенадцать», направился к домнам».
Сказка о «закрытой экономике»
Перечислять участие компаний из самых «недружественных стран» в создании советской индустрии можно почти бесконечно. Вот для чего никогда не был закрыт Советский Союз, так это для самых передовых технологий.
«Железный занавес» — это про то, что советскому человеку нельзя было поехать на Запад просто так, чтобы там по улицам одному гулять, а только в составе группы. А вот что-то привезти в СССР да наладить производство — этого власть хотела больше всего.
Поэтому в 1920-е в СССР везли немецкие и шведские станки, ехали немецкие инженеры и французские конструкторы, в 1930-е поехали американские инженеры, конструкторы, архитекторы, даже и рабочие с американских заводов ехали в Союз, и «везли с собой» конвейеры и машины. В первой половине 1940-х станки, машины, техника поступали по ленд-лизу из США, во второй половине — станки и технику везли из Германии по репарациям (еще и немецких инженеров и ученых привезли — физик Николаус Риль за атомный проект получил Сталинскую премию и звание Героя Соцтруда). В 1960–1970-е техника и технологии пошли из стран Восточной Европы, из Италии привезли автомобильный завод, техническое сотрудничество с ФРГ — особая тема, книги можно писать.
Так откуда же взялась у нынешних «проектировщиков будущего» мысль о каком-то небесном СССР, замкнувшемся в себе самом, сказка про то, что «мы своими силами все на свете»?
А вот, думаю, откуда. С «хозяйственных дворов», какие устроены были во многих сталинских лагерях.
«В некоторых лагерях у начальника был большой хозяйственный замах, да еще находил он инженера с фантазией — и в лагерной зоне вырастал могучий хоздвор, уже проводимый и по бумагам, уже с открытыми штатами и берущийся выполнять промышленные задания.
Но в плановое снабжение материалами и инструментами он втиснуться не мог, поэтому, не имея ничего, должен был делать все», — писал Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» (Часть третья, глава 22).
«Расскажем об одном хоздворе — кенгирского лагеря. О портняжной, скорняжной, переплетной, столярной и других подобных мастерских тут даже упоминать не будем, это пустяки. Кенгирский хоздвор имел свою литейку, свою слесарную мастерскую и даже — как раз в середине XX века — кустарно изготовил свой сверлильный и точильный станки!
Токарного, правда, сами сделать не смогли, но тут употреблен был лагерный ленд-лиз: станок среди бела дня украли с производственного объекта. Устроено это было так: подогнали лагерный грузовик, дождались, когда начальник цеха ушел, — целой бригадой кинулись на станок, пересобачили его на грузовик, а тот легко прошел через вахту, потому что с охраной было договорено, — и с ходу завезли станок в лагерь, и всё!
И чего только не брался делать этот хоздвор! — не за все бы взялся и Крупп. Брались делать большие глиняные трубы для канализации. Ветряк. Соломорезки. Замки. Водяные насосы. Ремонтировать мясорубки. Сшивать трансмиссионные ремни. Чинить автоклавы для больницы. Точить сверла для трепанации черепа.
Да ведь чего не возьмется делать безвыходность! Проголодаешься — догадаешься.
Ведь если сказать: не сумеем, не сможем, — завтра погонят за зону. А в хоздворе намного вольготней: ни развода, ни ходьбы под конвоем, да и работать помедленней, да и себе что-то сделаешь. Больница за заказ расплачивается «освобождением» на два денька, кухня — «добавком», кто-то махоркой, а начальство еще и казенного хлебца подбросит…».
Вот те, кто поет сейчас про «закрытый СССР 2.0», просто перепевают на новый лад рассказы своих дедушек про то, какой у них в лагере был знатный «хозяйственный двор»! Вот так они себе и экономику страны представляют — лагерь, «хоздвор», а они в том лагере хозяева. А мы на том дворе чтобы работали на них, да и «на больницу» себе тоже сами промышляли.
Смогут ли повторить?
Магнитогорский металлургический комбинат, 70-е годы. Фото: Эдуард Котляков / ТАСС
Итак, модернизация СССР была бы невозможна без «западных» технологий и машин. Но вопрос — а откуда средства на модернизацию взялись тогда? Действительно, на старте индустриализации доля накопления ВВП в СССР выросла с 13% в 1928 году до 30% в 1932-м — это был самый высокий на тот период уровень среди всех сколько-нибудь сопоставимых по масштабам экономик.
Откуда же взялся капитал в сталинском СССР? Ответ:
нехватку капитала компенсировал труд, а точнее — экстремальное налогообложение потребления людей. Людям платили намного меньше, чем они зарабатывали, а товары были дороги.
Но выбирать не приходилось — альтернативой работе за сравнительно небольшие деньги на заводе была почти бесплатная работа в колхозе. Неудивительно, что люди выбирали завод — если в 1928 году городское население составляло 28,1 млн человек, то в 1939-м — уже 54,7 млн. Экономисты называют это мобилизацией рабочей силы для промышленности — путем принудительного вытеснения ее из традиционной сферы занятий (в данном случае из сельского хозяйства).
Проблема в том, что сыграть этой картой в истории можно только один раз. Как только избыточная рабочая сила, которую можно черпать из деревни, заканчивается — а в СССР это произошло в конце 1960-х годов, — так экономическая модель индустриализации — «берем работника из сектора с низкой производительностью труда (деревня), ставим в сектор с высокой производительностью труда (завод) и получаем рост экономики», — перестает работать.
Попытка построить «СССР 2.0» по лекалам сталинской модернизации уже невозможна — для этого в стране просто нет такого количества дешевых рабочих рук.
Правда, «структурная трансформация экономики», о которой рассуждают власти, как раз и предполагает перемещение рабочей силы с высокопроизводительных рабочих мест с высокой оплатой на низкопроизводительные рабочие места с низкой оплатой, но в этом случае экономического роста ожидать не приходится — так, поддержание уже имеющегося. Элиты РФ продолжат купаться в роскоши, как они это делают сейчас, но экономического роста не будет.
