Валерий Иванович ушел 3 декабря, рано утром, после долгой болезни. На 84-м году жизни. Вскоре после 30-летия Чеховского фестиваля — главного дела его жизни. Он (с командой, конечно) его создал. Он 30 лет фестиваль вел. С 1990-х — трудных и отчаянно не подходивших для такой затеи.
Под московские стоны «Пир во время чумы!» в Россию ехали на гастроли (впервые, впервые) классики мирового театра: Петер Штайн с «Вишневым садом» (в октябре 1992-го), Джорджо Стрелер, Питер Брук, Ариана Мнушкина, Пина Бауш, Роберт Уилсон, Робер Лепаж, Начо Дуато, Сильви Гиллем (всего свыше четырех сотен имен — и каких!).
Шла блестящая Русская программа на Авиньонском фестивале. Русские сезоны в Японии и Японские — в России. Фантастический наш фестиваль «Европалия» в Бельгии 2006 года. Русские программы в Мюнхене (где, говорят, очередь за билетами занимали с ночи, притом с раскладушками и термосами). «Записки кавалериста» Гумилева (режиссер Владимир Панков) на Эдинбургском фестивале, блестящая чеховская «Тарарабумбия» Дмитрия Крымова на Венском фестивале (сто душ на сцене! какого продюсера можно уговорить? а вот Шадрина). «Орестея» Петера Штайна с русскими актерами колесила по Европе начала 1990-х. По Сибири (позднее, конечно) странствовала с упоением «Комеди Франсез». А наши — Андрей Могучий, Кама Гинкас — вели мастер-классы в парижском «Одеоне».
Фото: Сергей Савостьянов / ТАСС
В день 150-летия Чехова гранды мирового театра ехали в Таганрог поклониться ему. Президент РФ Дмитрий Медведев был с ними. И это проект Шадрина. И только он со своей командой мог огромное юбилейное действо (полтора десятка премьер) поднять.
Так 30 лет. Последним большим проектом Чеховского фестиваля и Валерия Ивановича стал Тихоокеанский театральный фестиваль во Владивостоке. Основан в 2021-м.
От Колумбии до Австралии. От «Плача Иеремии» Владимира Мартынова и грозной мистерии ХХI века «Полифония мира» (2001) до парижского конного театра с участием тибетских монахов (тут уж Москва семьями маршировала в Коломенское, где они играли). И уникальное действо — Третья Всемирная театральная олимпиада в Москве 2001 года, театральный карнавал на Тверской, манифест нового времени для России.
Такого, каким оно должно было стать в театре:
Шадрин был профессионалом и занимался именно своим делом. И — с небольшой командой — заменял целые институции.
Валерий Иванович был очень русским человеком — не умею объяснить-перевести, но знаю твердо. Он был потомком нижегородских купцов-филантропов (и семье дорого стоил «красный террор»). Был сыном фронтового хирурга, прошедшего от Москвы декабря 1941 года до Берлина.
Был он сам — идеальным деятелем конца XX и начала XXI века, когда Россия возвращалась в мир. Его страна была именно такой: входившей в круговорот мировой культуры в равенстве блеска, равенстве праздника. Равенстве точности, профессиональной обязательности, неустанной деятельности.
И все это — у нас, где и слово «продюсер» зазвучало всего лет тридцать назад.
…Танцовщики театра великой Пины Бауш рассказывали: в 2009-м в клинике, в последние часы жизни, она говорила:
«Я встану! Мы еще поедем на гастроли в Москву: нас там любят. А Валерий повезет нас ужинать в тот сад. Не помню роз красивее…» С подмосковными розами в глазах и ушла.
И сейчас мне видится другой сад. Где давно или недавно ужинают и беседуют Джорджо Стрелер, Пина Бауш, Питер Брук — классики театра, гости Москвы, участники Чеховского фестиваля. Те, кого здесь уже нет.
Вижу, как садится за этот небесный стол продюсер Валерий Шадрин — равный среди равных. Из страны с отчаянным опытом за спиной — равной среди равных. Он 30 лет показывал это миру.
Он был из тех, кто действительно строит образ России. И Чеховский фестиваль — один из блестящих, дворцовых ее фасадов.
Зодчий ушел.
«Новая» приносит глубокие соболезнования семье, Чеховскому фестивалю. Зрителям — от Петербурга до Владивостока. И всесветному театральному сообществу: Валерий Шадрин был человек его калибра.
