Анастасия Макеева и Александр Яцко, две звезды Театра им. Моссовета, играют в спектакле режиссера-новичка: «Сны Пенелопы» на Малой сцене — экспериментальное событие.
Евгений Марчелли, художественный руководитель театра, открыл его двери новой лаборатории проекта «Сцена будушего», который в свою очередь проходит в рамках «Биеннале театрального искусства. Уроки режиссуры». На финальные «состязания» пришли все, кому было интересно. И стали зрителями/свидетелями своего рода «художественной защиты»: молодые режиссеры показывали эскизы по отобранным пьесам и набрасывали контуры будущих работ. Победителю давалась возможность осуществить замысел.
Так, Фамил Джавадов, ученик Андрея Могучего, получил право поставить спектакль по пьесе Алексея Куралеха из Донецка.
Фундамент пьесы — античный сюжет и одновременно архетип: из века в век он воюет, она его ждет.
Пенелопа мифологическая — символ вечного терпения женщины, Одиссей — образ вечного странника; в пьесе она и сложнее, и строптивее, а он тот, кто никак не может вернуться домой. Не просто домой, а домой с войны.
— С войны нельзя вернуться, Пенелопа, разве ты этого не знаешь?— спрашивает он жену.
И вот она — узнаёт. В этом процессе движение спектакля. Сны—примерки будущего, вариации характеров, проекция перемен.
Александр Яцко еще на лабораторном обсуждении понял, насколько актерски выигрышный вариант предлагает драматургия Куралеха. Одиссей является Пенелопе трижды, и всякий раз он выносит из сражений другой опыт, другого себя. Три человеческих характера-состояния в рамках одного спектакля.
…Пенелопа Макеевой женственная, красивая, чуть отрешенная: в одном сне она снимет пояс хитона, в другом — застежку-фибулу, та же, но словно наблюдающая со стороны. Актриса играет легко, без нажима, напряжение пробивается лишь в жестах: муж вернулся, но его трудно узнать… В конце каждого сна Пенелопа подходит к краю сцены и плавным уверенным движением вытягивает из веретена красную нить — тянет, обрезает кусок и уходит с ним в темноту.
Анастасия Макеева и Александр Яцко в спектакле «Сны Пенелопы». Фото: moscultura.livejournal.com
Первый раз к Пенелопе возвращается грубый солдафон, годами проливавший кровь.
Этот Одиссей любит свою биографию, война его стихия, его среда. Война выпирает из его осанки, походки, голоса; френч и сапоги пахнут войной.
Войну он приносит в дом, упрекает, корит, оскорбляет жену: Пенелопа неряха, неумеха, потеряла даже свадебный подарок; своего сына и его друга, Антиноя, он возьмет с собой, приучит к сражениям. Он не станет слушать никаких доводов; оторвать сына от материнской юбки — вот что важно. Этот сон словно воплощает страх Пенелопы.
Второй Одиссей раздавлен своим прошлым и не может обрести настоящее: смерть, боль, рабство превратили героя в измученного, сломленного человека.
Посттравматический синдром — то, что научились определять лишь в ХХ веке,— у человека, прошедшего войну, отнимает его самого: силы, дух, саму волю к жизни.
С этим Одиссеем Пенелопе так же трудно, как с первым, но здесь вместо агрессии — искалеченная ускользающая материя. Этот сон воплощает беспомощность. И Пенелопа снова отхватывает кусок красной нити, обрывает воспоминание, уходит в темноту.
Третий Одиссей — философ и поэт. Он — тот, кого она все еще ждет. Он рад ей, в отличие от двух первых. Этот Одиссей все понимает, все знает, даже где лежит его свадебный подарок, амфора. И Пенелопа начинает светиться, это сон о любви.
Фото: moscultura.livejournal.com
Но Одиссей ей не принадлежит и больше принадлежать никогда не будет, небесный гость, навсегда изменившийся в горниле военного опыта.
И она снова вытягивает нить, медлит — и опускает ножницы…
Куралех написал пьесу, в которой миф и современность сплетены в два характера — и два бенефиса. Макеева и Яцко играют собранно и свободно. «Сны Пенелопы» короткий спектакль, но в нем сказано многое. Артисты рискнули: незнакомый автор (первую пьесу написал восемь лет назад), пока совсем неопытный режиссер. И выиграли: спектакль на античный сюжет стал посланием дня сегодняшнего. В нем есть и блеск актерского ремесла, и режиссерские решения, которые запоминаются. Отчего-то именно сейчас тексты, связанные с античной бескомпромиссностью и античными представлениями о справедливом и чудовищном, заново осваиваются театром: Гомер, Еврипид, Ануй. Драматург Алексей Куралех точно ощутил запрос времени.
