Большая проблема российских госзакупок состоит в том, что как при принятии профильных законов, так и в ходе их многочисленных изменений никто не пытался эконометрическими методами оценить: как законотворческая активность влияет на различные отрасли экономики.
За 15 лет своего существования система госзакупок не научилась, выражаясь фигурально, «производить» больше преимуществ, чем «создавать» затрат на обеспечение своего существования. Экономия средств на торгах при постоянном изменении нормативного регулирования с 2005 года не меняется: она составляет около пяти процентов. При этом стоимость проведения типичной «медианной» закупки, по заслуживающим доверия расчетам, составляет порядка семи процентов от начальной цены контракта, что выше экономии, достигаемой за счет работы огромного штата контролеров, регуляторов и закупщиков.
В свое время опережающий рост государственных расходов был вполне оправдан: нужно было компенсировать прежнее хроническое недофинансирование многих важнейших и очень чувствительных для граждан страны сфер. Однако в ближайшие годы возможности наращивания расходов будут существенно ограничены.
В текущей ситуации разбалансированность бюджетов и невозможность пристального нормативного регулирования приводят только к тому, что ряд российских регионов успешно добиваются исключения важнейших сегментов экономики из-под действия Закона о контрактной системе. Сюда же можно отнести и предоставленное регионам право закупок «у единственного поставщика» — по более или менее подходящим основаниям так освоили больше 500 миллиардов рублей за год. С другой стороны,
непонятно, чем регионы с «особым правовым режимом» в плане правового регулирования «лучше», чем Камчатский край, Нижегородская область или Санкт-Петербург.
Фото: агентство «Москва»
При этом все запросы субъектов Федерации могли быть реализованы через возможность субъектов контрактной системы устанавливать для себя собственные правила, не противоречащие требованиям, установленным законодательно. Это помогло бы и научить экономить бюджетные средства — потому что пока «неосвоенные деньги» в бюджетной практике России намного больше порицаются, чем отсутствие мнимой или реальной экономии средств на торгах. Более того, баланс интересов государства, бизнеса и общества в текущей ситуации ошибочно видится в том, чтобы больше и без всякой экономии тратить.
За годы, прошедшие под флагом инноваций и цифровизации, структура бизнеса по видам экономической деятельности в России лишь примитивизируется. Не добавляет оптимизма в плане потенциальной экономии бюджетных средств и выработанная доктрина импортозамещения в госзаказе. Перефразируя венгерского экономиста Яноша Карнаи, оно может работать только при реконструкции основной особенности социалистической экономики — создании вечного дефицита. Создание, как сейчас предполагается, централизованно-директивной модели импортозамещения не способно обеспечить технологические сдвиги в масштабах всего хозяйства. Как указывал в своих работах член-корреспондент РАН Дмитрий Сорокин, «избыточная власть государства выражается в избыточных (по отношению к объективным закономерностям функционирования рыночных отношений) полномочиях конкретных государственных служащих. Именно они, а не хозяйствующие субъекты на каждом уровне власти решают, что, как и когда производить».
Пока мы видим импортозамещение в госзаказе по такой модели — госзакупки будут не про экономию, а про перераспределение издержек бизнеса, ставших результатом нерационального рыночного поведения.
Процедура госзакупок — это абсолютное следование ряду систем и процессов. Поэтому законодательство в этой сфере должно развиваться постоянно, органично и последовательно. Представляется, что в условиях кризиса здравая часть экспертного сообщества может смоделировать законодательство таким, чтобы на партнерских началах использовать глобальные технологии, вернуться в глобальную экономику, глобальную культуру и стать законодателем глобального правового порядка в сфере конкуренции. Только в этом случае мы вновь будем иметь право говорить о том, что экономика госзаказа становится экономной, в хорошем, а не в плохом смысле этого слова.
