Мужички, поехавшие «на заработки»
«— Мы сменили местный коммунистический батальон. Они говорят: у нас все заминировано, вокруг везде снайпера, у нас каждый день война. Мы думаем: ну ладно. Первую ночь сидим — все тихо. Удивились, облазили все соседние посадки, ни одной снайперской лежки не обнаружили. Ну, растяжки есть, мины есть. А войны — нет. Единственное — казачки нам устроили, из «Града» долбанули.
— Их казачки?
— Наши. Пьяные были. А так все нормально».
Годы первого донбасского конфликта стали, как ни грустно, временем обретения жизненного смысла для многих тысяч россиян. Особенно — для мужчин в провинции. Скудные зарплаты, отсутствие перспектив, однообразный быт, и вдруг — война. «Новороссия», «Русский мир». Большая идея. Возможность стать частью истории.
Отряды добровольцев потянулись на восток Украины. Обманывая жен, говоря, что едут зарабатывать на Север, мужчины уезжали на поля сражений. Туда их подгоняла и пропаганда, грамотно организованная российскими PR-агентствами и политтехнологами, бросавшаяся выдуманными историями о распятых детях.
В Екатеринбурге отряд из 50 добровольцев в марте 2015 года провожали торжественно: уезжающие исполнили «обряд братания» и получили благословение от отца Владимира Зайцева: «Молюсь, чтобы Господь укрепил ваши сердца, чтобы вы били фашистскую мразь».
Возвращались эти люди на Урал уже в совсем другом настроении.
«Все пошло не так почти сразу. Как рассказали мне добровольцы, в «ЛНР» отряд разместили в Комиссаровке под Алчевском в заброшенной, полуразбомбленной тюрьме. Войны не было. Добровольцев отправляли охранять блокпосты, стоять в карауле, сторожить склады. Еду готовили сами, бани не видели месяц, в тюрьме стоял холод. Один из уральцев попал в больницу с воспалением легких, другой застудил уши. Большинство переболело ангиной. Местные жители относились плохо, бойцы Мозгового воспринимали пришлых людей с оружием еще хуже. Никаких документов им не дали, старые автоматы выдавали только на время дежурства. Трижды разоружали. Зарплату в отряде не получали», — писала журналист «Новой газеты» Елена Рачева, которая провела с уральскими добровольцами 52 часа в поезде Ростов — Екатеринбург.
Митинг в поддержку «Новороссии» в Москве. Фото: Антон Новодережкин / ТАСС
Имперцы
Но если сказавшие женам, что едут «на заработки», уральские мужики вернулись уже через месяц, поняв, что ни денег, ни славы им не будет, то более идейные добровольцы оставались в Донбассе долго.
Нацболы (ныне запрещенные в РФ), одни из самых ярых критиков Владимира Путина, после взятия Крыма и начала сражений на востоке Украины встали на сторону российского президента. Созданное ими движение «Интербригады» отправило в Донбасс около 2000 бойцов. Они рассчитывали, что в «народных республиках» им удастся взять власть хотя бы частично. Но этот расчет был наивен, ведь активы «ЛНР» и «ДНР» уже делили между собой местные власти и боевые отряды.
«Мы, естественно, хотели туда [в политику самопровозглашенных республик] воткнуться. Мы хотели там участвовать в политической жизни, чего нам не позволяют делать в России, — рассказывал корреспонденту «Новой» лидер нацболов Эдуард Лимонов. — Мы рассчитывали иметь свой военный отряд и что нам предоставят свободу политической деятельности в народных республиках. Мы отчетливо понимали, что всю власть в ДНР нацболам никто просто так не отдаст, но куском власти могли бы и поделиться. В итоге право воевать под чутким руководством специально обученных людей нам предоставили, а политическая деятельность нам была запрещена», — подтверждал воевавший на востоке Украины национал-большевик Александр Аверин.
Идейных радикалов в Донбассе использовали едва ли не как «пушечное мясо».
«Больше всего Лимонова поразило, что нацболов разместили на позициях в Сокольниках, выдававшихся «карманом» вглубь украинской территории. «Я спросил одного из высокопоставленных военных, почему здесь сидят только 50 человек, которых 1000 украинских военных, расположенных вокруг, могут одним щелчком угробить». Он ответил: «Если укры решатся на это, то тут-то мы и начнем войну». То есть их хотели принести в жертву», — рассказывал писатель специальному корреспонденту «Новой» Илье Азару.
Судьба многих российских радикалов, поехавших в Донбасс, оказалась печальна. Погибших никто не считал, но и те, кто выжил, стали либо инвалидами, либо изгоями.
«Идет бой под Марьинкой, [украинцы] стоят в 200 метрах, их окопы визуально видно. Высовываюсь, вскидываю автомат, открываю глаза в больнице, рядом капельница, — вспоминал нацбол Дмитрий Колесников лето 2015 года.
И пересказывал диалог с вошедшим тогда в палату нейрохирургом:
«— Здравствуйте, Дмитрий. С третьим днем рождения! Вас доставили в состоянии клинической смерти, вы были мертвы. Мы откачали вас более-менее, из Донецка доставили кровь, мы ее влили, но сердце у вас останавливалось. Мы вас ввели в состояние искусственной комы, но переборщили. Собрали консилиум, и он решил, что вы уже из комы никогда не выйдете.
— Никогда?
— Ну да. Вас должны были вывезти в Барнаул, но через двое суток вы вышли из комы. У вас шесть осколков в голове».
Показательна и история нацбола Вердияна. В конце апреля он попал в 1-й медицинский отряд «ДНР», возил медикаменты, а месяца через полтора попал в плен. На видеозаписи СБУ пленный Вердиян показывал свой российский паспорт и, будто читая по бумажке, говорил: «Я осознал, что конфликт на территории Луганской и Донецкой областей спровоцирован и поддерживается Россией, а страдают от этого местные жители. За время пребывания в Украине я не видел ни одного бандеровца, зато знаю о фактах обстрела украинских сел и городов со стороны РФ и сепаратистов из установок «Град». Обращаюсь к вам, граждане России: прекратите воевать и сложите оружие». За это от него отвернулись свои же, изгнали из партии.
В Донбассе радикалы так и не добились ничего, кроме разочарования.
Уволившиеся
Но, естественно, едва ли не главной ударной силой российских добровольных отрядов в Донбассе стали «уволившиеся» (так это официально позиционировалось властями РФ) военнослужащие.
«Коля говорит: «Там билет в один конец». Заходят побатальонно или поротно — обратно не возвращаются. Обратно вывозят только трупы и раненых. Говорит: вся техника, заправлена на путь в одну сторону. Бензина в самой Украине им не найти. Получается, они не рассчитывают идти назад?..» — рассказывал «Новой газете» отец одного из «уволившихся».
«19 февраля я взорвался. В сумерки. 19-е число по буддистскому календарю считалось Новым годом. Так что год начался для меня тяжело. Танковый бой был. Я в противника танк попал, он взорвался. Попал еще под другой танк, но у него защита была, хорошо защита сработала. Он развернулся, спрятался в лесополосе. Потом мы делали откат на другое место. И он как жахнет нас. Звук такой оглушительный — «тиннь». Я глаза открываю — у меня огонь перед глазами, очень яркий свет. Слышу: «тррц, тррц», это в заряде порох взрывается. Открываю люк, а открыть не могу. Единственное, что думаю: все, помру. Думаю: че, все, что ли? 20 лет прожил — и все?» — свидетельствовал спецкору «Новой» Елене Костюченко танкист Доржи Батомункуев.
Донецк. Добровольцы на городском сборном призывном пункте. Фото: Михаил Соколов / ТАСС
Организаторы
У потока вооруженных людей на восток Украины были и свои «трафик-менеджеры». Активнее всего в поставке добровольцев в Донбасс участвовали ветеранские организации.
«По словам Николаева (которые подтверждают сами бойцы), зарплат они не получают, но в отряде их ставят на денежное довольствие. «Больших денег человек не заработает, но на жизнь хватит», — рассказывал «Новой газете» помощник главы Свердловского областного общественного Фонда инвалидов и ветеранов войск спецназа.
Всего фонд отправил на передовую несколько групп численностью от 10 до 50 человек.
«Многие добровольцы считают, что они оказали обществу некоторую услугу, благодаря которой имеют дополнительные права, — рассуждал председатель координационного совета ассоциации «Урал-Новороссия» Бек Манасов. — Многие из них начинают болеть звездной болезнью. Тут психолог не поможет, нужно, чтобы они могли пообщаться с себе подобными, посмотреть, как те ведут себя в отношении этого мира. Чтобы кто-то такой же, как они, сказал: «Слышь, ты. Какой ты на <…> герой. Сиди ровно». Но и общество тоже должно понимать, что эти люди что-то заслужили и имеют какое-то право…»
Разумеется, организовать трафик добровольцев без денег было невозможно. В том же Екатеринбурге одним из публичных спонсоров отправки вооруженных людей в Донбасс стали предприниматель Сергей Писарев («Благодаря пожертвованию Писарева приобрели 50 бронежилетов и шлемов, радиостанции», — рассказывал глава Фонда ветеранов спецназа), а главврач областной клинической больницы Феликс Бадаев выделил уезжающим на передовую медицинские препараты, шприцы, капельницы, перевязочные средства и шовный материал.
Разумеется, свою роль в отправке добровольцев сыграла и церковь. В первую очередь — одобрением.
«Когда я получил приглашение прийти на проводы, то сразу согласился. Во-первых, я был в командировке в Чеченской республике и знаю, что такое проводы, как это всегда трогательно и важно, представлял состояние людей, которые едут воевать, поэтому говорил такие воодушевительные вещи. Во-вторых, мне импонировала сама идея людей поехать на Донбасс и реализовывать то, что, к сожалению, наш президент только пообещал, но так и не претворил в жизнь», — рассказывал «Новой газете» священник Владимир Зайцев (тот самый, отправлявший в Донбасс добровольцев, якобы поехавших на Север зарабатывать деньги).
Кто еще стоял за трафиком вооруженных людей в Донбасс — читайте в материале Елены Рачевой «Я уже давно в патриотике».
