Две недели назад Алесю Беляцкому исполнилось 60 лет. Сегодня он стал лауреатом Нобелевской премии мира. Это была шестая по счету номинация. Он второй раз сидит в тюрьме. После первой номинации на Нобелевскую премию мира Алесь получил срок в четыре года усиленного режима. Сейчас он в СИЗО ждет нового суда. Как сказала лауреат той же премии, только по литературе, Светлана Алексиевич, «нобелевка» уже давно принадлежит ему. Не знаю только, шепнут ли ему об этом вертухаи, доставит ли тюремная цензура поздравительные телеграммы, оставят ли прежнее обвинение, или усилят с учетом получения премии. Вариант «освободят» даже не рассматриваю.
Впервые я увидела нобелевского лауреата Алеся Беляцкого 34 года назад — на учредительном съезде «Мартиролога Беларуси» в октябре 1988 года. Мы, студентки журфака, тогда сбежали с лекций на этот съезд, чтобы увидеть тех, кто заговорил о сталинских репрессиях и потребовал суда над Сталиным и его окружением, пусть даже посмертно. 26-летний аспирант института литературы и глава общества молодых литераторов «Тутэйшыя» Алесь Беляцкий в те времена издавал подпольный журнал «Бурачок». Печатал его на машинке на папиросной бумаге, а машинку после каждого «тиража» закапывал в землю, чтобы кагэбэшники не нашли.
Декларация того съезда стала началом не только «Мартиролога» (в России появился «Мемориал» с теми же целями), но и Белорусского народного фронта. Участники договорились о проведении шествия в Куропаты, на место массовых захоронений расстрелянных в 1937 году белорусов. Алесь Беляцкий стал представителем оргкомитета акции по Минску. Накануне его вызвали в прокуратуру и предупредили о недопустимости проведения несанкционированной акции. 30 октября 1988 года шествие все-таки состоялось. 20 тысяч человек собрались в центре Минска и пошли в Куропаты. Беляцкого задержали сразу же. Остальных разгоняли водометами и слезоточивым газом. Командовал разгоном министр внутренних дел Беларуси Виктор Пискарев. По иронии судьбы через два года он был избран депутатом на первых свободных парламентских выборах в Беларуси, а в Верховном совете возглавил комиссию по увековечению памяти жертв сталинских репрессий.
Белорусский правозащитник Алесь Беляцкий на заседании суда в Минске, 2011 год. Фото: AP Photo / Sergei Grits, File / ТАСС
В новейшей истории вообще многое закольцовывается. Беляцкий — один из последних задержанных на митинге в СССР и оштрафованный на 200 советских рублей, которые собирали для него коллеги по институту, — создал правозащитный центр «Вясна» и стал помогать тем, кто оказался под репрессиями в новой Беларуси (таких оказались тысячи). Много лет мы, участники акций протеста, бегали в «Вясну» со своими штрафными квиточками, и «Вясна» помогала. Потом оплачивала адвокатов тем, кто сидел по уголовным статьям. Иначе далеко не все бы справились.
Но Алесь всегда думал не только о сиюминутной помощи нуждающимся. Помню, он объяснял мне, какая колоссальная работа и какие огромные суммы понадобятся после того, как в Беларуси сменится власть.
Он думал даже о тех, кого уволили с работы «за политику», и теперь у них не хватает стажа для получения пенсии. Они тоже репрессированные, объяснял мне Беляцкий, пересматривать придется не только уголовные дела, но и все факты увольнений и отчислений, это все права человека, неужели не понимаешь?
Не понимала. Мне казалось, что, если уволили, отчислили, вынудили бежать, — это все-таки не тюремный срок, человек на свободе — и ладно, и хорошо, и ура. А для Беляцкого всякий, в чью жизнь вторглось государство, — человек, которого необходимо защищать.
За помощь репрессированным он и был арестован в 2011 году, а потом — в 2021-м. «Мартиролог», с которого начались Народный фронт и белорусское национально-демократическое движение, появился через год после «Мемориала», и начальные задачи у них были одни и те же. У «Центра гражданских свобод» в Украине, который по сравнению с «Мемориалом» и «Вясной» совсем молод, есть проект#BelarusWatch — это участие в глобальной кампании солидарности с репрессированными белорусами. Правозащитники, в сущности, все — партнеры и друзья, по-другому не бывает.
Сегодня утром услышала много конспирологических вопросов: «А не преследует ли Нобелевский комитет какие-то не совсем чистые цели? Не является ли это присуждение созданием искусственной видимости некоего «триединства»? Нет ли тут попытки загнать всех в славянское братство? А может, это такая извращенная политкорректность?» Нет, уважаемые. Это единственное решение, которое мог принять Нобелевский комитет, чтобы поддержать тех, кому плохо.
До февраля «Вясне» и «Мемориалу» было труднее всего. «Вясну» ликвидировали еще в 2003 году. Алесь Беляцкий сидит второй раз, и теперь ему грозит не четыре года лишения свободы, а от семи до 12. «Мемориал» ликвидирован в России в прошлом году. А правозащитники из «Центра гражданских инициатив» до конца февраля работали в демократической стране, но теперь им очень тяжело.
Впрочем, считать, кому тяжелее, всегда неправильно. Потому что правозащитникам хорошо не бывает в принципе.
Пока не выйдет последний политзаключенный, пока не будет найден последний пропавший без вести, пока не опознают последнего убитого, они не уйдут ни на пенсию, ни в отпуск, ни на больничный. Разве что в тюрьму.
* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов», а после ликвидирован решением суда.
