Светлана Ганнушкина (Российская Федерация) — лауреат 2022 года Премии имени Анны Политковской организации «Raw in war», которая вручается женщинам — защитницам прав человека в войнах и конфликтах.
Светлана Ганнушкина. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Исполняя российские законы, мы вынуждены публиковать этот текст с сокращениями.
К 16-й годовщине убийства Анны Политковской
7 октября 2022 года
Дорогая Аня!
И вот снова нас сводит вместе (…).
Аня, часто я вспоминаю, как тогда в августе Вы позвонили мне и спросили, нет ли у меня на примете ребенка из чеченской семьи, который 1 сентября пойдет в школу. Что-то вроде миротворческой акции — большой портрет чеченского малыша, идущего в московскую школу с букетом цветов. Мне пришлось огорчить Вас: в Москве только что были введены правила, которые запрещали принимать в школы детей, если их родители не имели в столице регистрации. А регистрировать чеченцев было запрещено другим документом. Я рассказала Вам о бедственном положении, в котором оказались люди, бежавшие от бомб и снарядов к московским родственникам, которых увольняли с работы, разоряли их бизнес, разрывали договора аренды.
На следующий день Вы были уже у нас с собранными в редакции деньгами для беженцев, сразу включились в их жизнь и проблемы. Кажется, с тех пор эта тема стала основной для Вас.
Мир узнал о чеченцах, а они узнали о Вас. На много лет Ваша комната в редакции «Новой газеты» превратилась в приемную, куда приходили люди со своими бедами.
А потом было много поездок в Чечню, где с 2000 года базой для всех журналистов стали наши приемные «Мемориала»*. Вы приезжали, узнавали о самых актуальных делах, разговаривали с адвокатами, убеждали их, что гласность не вредит, а защищает их доверителей. Много жизней было спасено благодаря такому сотрудничеству.
Порой судьям приходилось делать нелегкий выбор между тем, чтобы не подчиниться указаниям начальства или попасть на страницы ваших ярких, обличающих беззаконие очерков. И не всегда это был выбор в пользу покорности.
В конце декабря 2002 года мы вместе оказались в здании правительства Чеченской Республики, которое взорвалось через 20 минут после нашего ухода. Город был окутан туманной дымкой взрыва. Мы стояли на перекрестке, разговаривали с теми, кто мог самостоятельно покинуть разрушенное помещение, пытались понять масштаб трагедии.
Потом в Москве мы помогали пострадавшим получить лечение, и было очень важно, что Вы, Аня, писали об этом и добивались, чтобы медицинская помощь оказывалась без ограничений всем пострадавшим.
Последний раз мы поработали вместе почти ровно через 10 лет после нашего знакомства. Это была Хасавюртовская трагедия молодых. Кто-то уговорил молодых чеченцев — акинцев, живущих в Хасавюртовском районе Дагестана, поехать на море побеседовать о судьбе чеченского народа. На самом деле в ночь с 12 на 13 июля 2006 г. их переодели в камуфляжную форму, вывели на засаду и расстреляли. Тринадцать человек погибло, пятеро были ранены и чудом спаслись.
Эта провокация была преподнесена прессе как спланированная операция против боевиков. Информация прошла по всем зарубежным агентствам и не могла не восприниматься как большая победа в борьбе с терроризмом. На месте так называемого столкновения было изъято большое количество оружия. Даже «Новая газета» опубликовала статью, в которой говорилось: «Нет сомнения, что парни хотели уйти в боевики».
Оставшиеся в живых были привлечены к уголовной ответственности, на семьи погибших началось давление. С 16 по 18 августа 2006 г. мы с юристом сети «Миграция и Право» «Мемориала»* в Хасавюртовском районе Дагестана Расият Ясиевой проехали по двум поселкам Хасавюрта и нескольким селам Хасавюртовского района Республики Дагестан. В этих селах мы посетили 17 семей, переживших в июле страшную трагедию. Картина, открывшаяся нам, была чудовищной.
Приехав в Москву, я села писать правду о хасавюртовской трагедии. Но кроме обращения в прокуратуру с требованием о расследовании, ничего не смогла написать. И тогда я позвонила Вам, Аня, и рассказала о том, что узнала в поездке.
Аня, Вы тогда ответили, что наутро «подскочите» и возьмете у меня интервью — собственно, это был сырой материал интервью, которые я взяла у родителей, только что потерявших своих детей.
И в «Новой газете» появилась ваша статья «Школьников вербовали на море». В ней была рассказана правда о произошедшем в Хасавюрте. Эта статья защитила и семьи тех, кто остался в живых, — они, разумеется, не были оправданы, но получили мягкое наказание и скоро оказались на свободе.
Недавно одну из семей снова стали преследовать за «старые грехи», и снова пришлось вернуться к вашей статье, и она снова помогла защитить одного из ее героев.
А еще я часто вспоминаю, как в январе 2005 года в Хельсинки мы с вами после выступлений и дискуссий о ситуации в Чечне два вечера пили чай в маленьком занесенном снегом деревянном домике, куда нас поселили в каком-то сказочном лесу. Благодаря этой волшебной обстановке разговор у нас впервые шел о личном. И Вы, Аня, говорили о своих детях — какие они замечательные, музыкальные и талантливые.
Такое тепло и нежность исходили от Вас, и было понятно, как Вы любите всей силой своей страстной души.
Что же я могу рассказать Вам о сегодняшнем дне? Россия 24 февраля 2022 года начала военные действия на территории Украины. (…)
Из России сотнями уезжает молодежь. Сначала уезжали те, кто не хотел больше идентифицировать себя со своей страной, кому образование позволяло работать в любом месте нашей планеты, ставшей такой маленькой.
Уезжают и те, кто больше не может работать в России, но хочет продолжать свою работу журналистами, правозащитниками, исследователями, аналитиками. Десятками их признают иностранными агентами. И Ваша, Аня, «Новая газета» перестала выходить в бумажном и электронном виде.
Правозащитный центр «Мемориал» и «Международный Мемориал»* ликвидированы. Гражданское общество уничтожается. Мы все чаще предпочитаем встречаться в интернете, пока это возможно.
А сейчас объявлена так называемая «частичная мобилизация». Из России бегут уже тысячами. Уезжают семьями, если находится такая возможность. Отправляют мужчин призывного возраста. Всякие (…) акции жестоко подавляются. Страшно рассказывать, как это делается в Чечне. (…).
Репрессиям подвергаются не только люди, но и некоторые слова. За их произнесение можно оказаться под стражей.
Помните, Аня, такую крылатую фразу советского времени: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью»?
Теперь мы успешно делаем былью Оруэлла.
Мои друзья часто говорят о тех, кого уже нет с нами: «Хорошо, что они этого не видят».
Но я так не думаю. Я бы очень хотела, чтобы Вы сейчас были с нами. Ваш голос всегда звучал громко и был слышан не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. Сейчас широко распространилась в мире такая позиция: нет хороших русских, все они поддерживают (…). Нет, я не снимаю с каждого российского гражданина ответственности за то, что делается от имени нашего народа.
Просто не стоит преувеличивать поддержку этой так называемой спецоперации.
Аня, Вы как никто могли бы рассказать о том огромном движении волонтеров в помощь беженцам из Украины, которое сейчас охватило тысячи наших граждан. Образовались отлично структурированные сети, которые помогают беженцам и покинуть Россию, и выжить в нашей стране.
Эти люди — граждане, а не путинские «винтики, обязанные беспрекословно воплощать в жизнь политические авантюры тех, кто присвоил власть, и у этих «винтиков» нет права ни на что, включая достойную смерть», как писали Вы.
В определении польского диссидента Адама Михника — «патриотизм определяется мерой стыда, который человек испытывает за преступления, совершенные от имени его народа».
Нам, многим из нас, стыдно, но страна станет другой, когда этот стыд мы сумеем преобразовать во что-то конструктивное и научимся отвечать за то, что делается от нашего имени.
Вы, Анна Политковская, пример такого преобразования стыда для нас всех сегодня.
С любовью
Светлана Ганнушкина
Светлана Ганнушкина — одна из самых уважаемых правозащитников России, чья жизнь много раз подвергалась опасности. В день своего восьмидесятилетия в марте 2022 года она стояла с плакатом на Красной площади в Москве, за что была задержана, обвинена в участии в антивоенном протесте и позже признана виновной в нарушении закона о публичных собраниях. Светлана являлась членом правления общества «Мемориал», а также основателем Комитета гражданского содействия* — обе организации были признаны в России «иностранными агентами» и в конце 2021 г. «Мемориал» был ликвидирован. После этого Светлана стала соучредителем и членом совета новой правозащитной организации — Центр защиты прав человека «Мемориал»*. Светлана Ганнушкина отважно работала на всех войнах и в вооруженных конфликтах на постсоветском пространстве — в Нагорно-Карабахском конфликте между Азербайджаном и Арменией, в двух чеченских войнах и сегодня продолжает поддерживать беженцев (…) в Украине и выступать (…), рискуя при этом попасть в тюрьму и подвергнуться преследованиям со стороны российских властей. Светлана Ганнушкина была близкой соратницей Анны Политковской, и они часто работали вместе во время войны в Чечне.
* Признаны властями РФ «иноагентами».
* Признаны властями РФ «иноагентами».
