Перед вами письмо Анне Политковской от Тетяны Соколовой (Украина), лауреата 2022 года Премии имени Анны Политковской организации Raw in war, которая вручается женщинам — защитницам прав человека в войнах и конфликтах. От имени акушерок и медицинских работников, которые продолжают спасать и дарить жизнь (…) в Украине.
Тетяна Соколова, акушерка мариупольского роддома №2. Фото предоставлено организаторами премии RAW in WAR
Исполняя законы РФ, мы вынуждены публиковать этот текст с большими изъятиями. В таких местах читатель увидит: «СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА».
Дорогая Анна!
Мы знакомы с тобой заочно. Я прочитала твои книги и статьи, репортажи из Чечни, они понятны мне — и так актуальны снова. (…) пришла в мою страну, в мой город, в мою жизнь. Ты легенда, женщина-воин, и я восхищаюсь и преклоняюсь перед твоим мужеством, смелостью, желанием спасать и помогать людям. Даже после того как тебя пытались отравить в самолете, ты выжила, не сломалась, не остановилась. По-другому ты поступить просто не смогла. Ты продолжала бороться, голос твой слышал весь мир, он не оставлял равнодушными свободолюбивых людей и держал в страхе устроителей войн и террора. Тебя подло убили, но жизнь твоя продолжается в памяти и сердцах людей. Ты всегда будешь жить в моем сердце. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Мариуполь, родильный дом номер два, он пользовался большой популярностью среди женщин города. В нем родилась, наверное, треть полумиллионного населения Мариуполя. Сюда ехали лечиться и рожать женщины со всех районов города. Я очень любила свою работу. В ней всегда было очень много радостных событий, связанных с родами и рождением детей. Каждый день на пороге родилки появлялись счастливые родственники, новоиспеченные отцы, очень шумные и радостные, с цветами и шарами. Весь асфальт перед окнами был исписан красками «Любимая, спасибо за сына!», «Спасибо за дочь», «Я люблю тебя».
Как же это все поменяла (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Кровати, матрасы, подушки и одеяла снесли со всех отделений четырехэтажного здания. Кровати стояли очень плотно, чтобы больше вместить людей. Люди все шли и шли. Большую часть жителей подвала составляли женщины и дети. Это были женщины, которые родили у нас, но (…) не смогли уехать домой. Им выбрали угол в подвале без окон, отгородив его простынями. Здесь были женщины с детьми-грудничками и детками постарше, их семьи. Также здесь жили сотрудники роддома. Сотрудников было немного, но родильный дом продолжал работать (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) В один момент мы приняли решение: мы будем работать, мы будем стоять до конца, до тех пор, пока в нашей помощи будут нуждаться, приходящие к нам за помощью. Вечером провели оперативку и пообещали друг другу, что никто из нас оставшихся четырех женщин — медработников — не сбежит. Мы еще тогда даже не догадывались, какие испытания нас ждали впереди.
Вновь моя память переносит меня в подвал. Очень холодно. Нет отопления, воды, электричества, на улице минус десять. Генератор включаем один раз в сутки на 1 час — и только на роды, вернее, только чтобы принять малыша и осмотреть родовые пути. У Кати начались схватки. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Катя была в эпицентре событий. Еще две недели она жила в нашем подвале, ожидая роды. Ее кровать стояла возле двери, проходя, я видела, как она сутками лежала, свернувшись в клубочек, устремив взгляд в одну точку. Она замкнулась в себе, из пережитого ничего не рассказывала, да и мы ее не расспрашивали. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Она кричала и кричала. В какой-то момент я наклонилась к ней, крепко ее обняла. Я помню, как она прижалась ко мне, всхлипывая, и замолкла. Совсем, как маленькая девочка. Точно так же, много лет назад, я брала на руки своего маленького сына, чтобы утешить. Он прижимался ко мне и замолкал. Мы очень долго сидели, обнявшись и прижимаясь друг к другу (…)
Иногда я чувствовала, как Катин малыш шевелится у нее в животе, толкая меня и напоминая о себе. На рассвете у Кати родился мальчик, весом в три девятьсот. (…) Малыш громким криком сообщил о своем рождении. Появление его на свет жители нашего подвала встретили бурными аплодисментами. Я смотрю в Катины глаза: в них усталость и безмерное счастье. Она прижимает малыша, дает ему грудь, и он с удовольствием ее принимает. В этот момент (…) ушла на второй план, осталась только Катя со своим маленьким сыном. Огромная материнская любовь пришла в ее жизнь, она будет жить в ее сердце до последнего биения (…) Я радуюсь и плачу. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
В тот ужасный день к нам (…) привезли еще одну роженицу, в очень тяжелом состоянии (…). После ее осмотра наш гинеколог озвучивает страшный диагноз: внутриутробная гибель плода, внутреннее кровотечение. (…) Принимается решение провести кесарево сечение, ребенок погиб, но маму еще можно спасти. Наш анестезиолог настраивает аппаратуру, которую привезли с операционной в подвал, дает наркоз. Мы все молимся, моемся и раскладываем инструменты.
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Бригада работает быстро, точно, сосредоточено. Очень холодно. Светлана извлекает мертвого мальчика, передает детскому врачу, ушивает поврежденные ткани, говорит, что матку можно сохранить, и это хорошая новость. Гаснет свет, закончилась солярка в генераторе, на кожу накладываем швы под светом телефонных фонариков. Родзал пустеет, Вику увозят на кровать, обкладывают горячими грелками. Воду нагрели на костре. Очень темно, и очень холодно. На столике, в латке, лежит мертвый малыш. И я не представляю, кто завтра сообщит маме о гибели ребенка. Женщине, которая в 39 лет впервые забеременела, трижды за беременность сохраняла ее, находясь на лечении в больницах. (…) Я тихо подхожу к малышу, мне кажется, ему очень холодно. Я говорю ему, что он герой, он спас свою маму (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
Я рассматриваю его при свете фонарика, он очень хорошенький. Он как будто спит. Заворачиваю его в простынь, тихонько выхожу, закрываю за собой дверь. Господи, спаси мой разум.
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) благодаря мужеству и стойкости их матерей родилось 27 малышей. Я хочу рассказать о нашей небольшой женской команде медиков из четырех человек, которые не изменили сами себе, остались там, в подвале, помогать роженицам, чтобы добро восторжествовало над злом (…).
Наша работа, может, и не имеет таких масштабов, как твоя борьба, Анна, но я очень хочу верить, что из этих 27 новорожденных вырастут журналисты и писатели, светлые и мужественные люди, несущие свет и добро в этот мир, в котором так еще много зла.
Мне повезло, я выжила и могу рассказать (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
С любовью,
Тетяна Соколова
В течение двух месяцев — с 24 февраля (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) акушерка Тетяна Соколова (…) поддерживала рожениц Мариупольского роддома № 2 и всего города Мариуполя. Работая в подвале больницы в опасных и крайне тяжелых условиях, благодаря ей родились 27 детей, она спасла жизни многих матерей и детей. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) В конце концов она выехала из Мариуполя в старенькой машине с выбитыми стеклами из-за ухудшающегося и угрожающего жизни здоровья мужа в поисках специализированной медицинской помощи для его больного сердца. В итоге они нашли убежище во Львове, на Западной Украине. Там Тетяна продолжает свою работу: на этот раз в благотворительном фонде «Будущее для детей», оказывающем поддержку детям Мариуполя.
Перед вами письмо Анне Политковской от Тетяны Соколовой (Украина), лауреата 2022 года Премии имени Анны Политковской организации Raw in war, которая вручается женщинам — защитницам прав человека в войнах и конфликтах. От имени акушерок и медицинских работников, которые продолжают спасать и дарить жизнь (…) в Украине.
Тетяна Соколова, акушерка мариупольского роддома №2. Фото предоставлено организаторами премии RAW in WAR
Исполняя законы РФ, мы вынуждены публиковать этот текст с большими изъятиями. В таких местах читатель увидит: «СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА».
Дорогая Анна!
Мы знакомы с тобой заочно. Я прочитала твои книги и статьи, репортажи из Чечни, они понятны мне — и так актуальны снова. (…) пришла в мою страну, в мой город, в мою жизнь. Ты легенда, женщина-воин, и я восхищаюсь и преклоняюсь перед твоим мужеством, смелостью, желанием спасать и помогать людям. Даже после того как тебя пытались отравить в самолете, ты выжила, не сломалась, не остановилась. По-другому ты поступить просто не смогла. Ты продолжала бороться, голос твой слышал весь мир, он не оставлял равнодушными свободолюбивых людей и держал в страхе устроителей войн и террора. Тебя подло убили, но жизнь твоя продолжается в памяти и сердцах людей. Ты всегда будешь жить в моем сердце. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Мариуполь, родильный дом номер два, он пользовался большой популярностью среди женщин города. В нем родилась, наверное, треть полумиллионного населения Мариуполя. Сюда ехали лечиться и рожать женщины со всех районов города. Я очень любила свою работу. В ней всегда было очень много радостных событий, связанных с родами и рождением детей. Каждый день на пороге родилки появлялись счастливые родственники, новоиспеченные отцы, очень шумные и радостные, с цветами и шарами. Весь асфальт перед окнами был исписан красками «Любимая, спасибо за сына!», «Спасибо за дочь», «Я люблю тебя».
Как же это все поменяла (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Кровати, матрасы, подушки и одеяла снесли со всех отделений четырехэтажного здания. Кровати стояли очень плотно, чтобы больше вместить людей. Люди все шли и шли. Большую часть жителей подвала составляли женщины и дети. Это были женщины, которые родили у нас, но (…) не смогли уехать домой. Им выбрали угол в подвале без окон, отгородив его простынями. Здесь были женщины с детьми-грудничками и детками постарше, их семьи. Также здесь жили сотрудники роддома. Сотрудников было немного, но родильный дом продолжал работать (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) В один момент мы приняли решение: мы будем работать, мы будем стоять до конца, до тех пор, пока в нашей помощи будут нуждаться, приходящие к нам за помощью. Вечером провели оперативку и пообещали друг другу, что никто из нас оставшихся четырех женщин — медработников — не сбежит. Мы еще тогда даже не догадывались, какие испытания нас ждали впереди.
Вновь моя память переносит меня в подвал. Очень холодно. Нет отопления, воды, электричества, на улице минус десять. Генератор включаем один раз в сутки на 1 час — и только на роды, вернее, только чтобы принять малыша и осмотреть родовые пути. У Кати начались схватки. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Катя была в эпицентре событий. Еще две недели она жила в нашем подвале, ожидая роды. Ее кровать стояла возле двери, проходя, я видела, как она сутками лежала, свернувшись в клубочек, устремив взгляд в одну точку. Она замкнулась в себе, из пережитого ничего не рассказывала, да и мы ее не расспрашивали. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Она кричала и кричала. В какой-то момент я наклонилась к ней, крепко ее обняла. Я помню, как она прижалась ко мне, всхлипывая, и замолкла. Совсем, как маленькая девочка. Точно так же, много лет назад, я брала на руки своего маленького сына, чтобы утешить. Он прижимался ко мне и замолкал. Мы очень долго сидели, обнявшись и прижимаясь друг к другу (…)
Иногда я чувствовала, как Катин малыш шевелится у нее в животе, толкая меня и напоминая о себе. На рассвете у Кати родился мальчик, весом в три девятьсот. (…) Малыш громким криком сообщил о своем рождении. Появление его на свет жители нашего подвала встретили бурными аплодисментами. Я смотрю в Катины глаза: в них усталость и безмерное счастье. Она прижимает малыша, дает ему грудь, и он с удовольствием ее принимает. В этот момент (…) ушла на второй план, осталась только Катя со своим маленьким сыном. Огромная материнская любовь пришла в ее жизнь, она будет жить в ее сердце до последнего биения (…) Я радуюсь и плачу. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
В тот ужасный день к нам (…) привезли еще одну роженицу, в очень тяжелом состоянии (…). После ее осмотра наш гинеколог озвучивает страшный диагноз: внутриутробная гибель плода, внутреннее кровотечение. (…) Принимается решение провести кесарево сечение, ребенок погиб, но маму еще можно спасти. Наш анестезиолог настраивает аппаратуру, которую привезли с операционной в подвал, дает наркоз. Мы все молимся, моемся и раскладываем инструменты.
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) Бригада работает быстро, точно, сосредоточено. Очень холодно. Светлана извлекает мертвого мальчика, передает детскому врачу, ушивает поврежденные ткани, говорит, что матку можно сохранить, и это хорошая новость. Гаснет свет, закончилась солярка в генераторе, на кожу накладываем швы под светом телефонных фонариков. Родзал пустеет, Вику увозят на кровать, обкладывают горячими грелками. Воду нагрели на костре. Очень темно, и очень холодно. На столике, в латке, лежит мертвый малыш. И я не представляю, кто завтра сообщит маме о гибели ребенка. Женщине, которая в 39 лет впервые забеременела, трижды за беременность сохраняла ее, находясь на лечении в больницах. (…) Я тихо подхожу к малышу, мне кажется, ему очень холодно. Я говорю ему, что он герой, он спас свою маму (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
Я рассматриваю его при свете фонарика, он очень хорошенький. Он как будто спит. Заворачиваю его в простынь, тихонько выхожу, закрываю за собой дверь. Господи, спаси мой разум.
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) благодаря мужеству и стойкости их матерей родилось 27 малышей. Я хочу рассказать о нашей небольшой женской команде медиков из четырех человек, которые не изменили сами себе, остались там, в подвале, помогать роженицам, чтобы добро восторжествовало над злом (…).
Наша работа, может, и не имеет таких масштабов, как твоя борьба, Анна, но я очень хочу верить, что из этих 27 новорожденных вырастут журналисты и писатели, светлые и мужественные люди, несущие свет и добро в этот мир, в котором так еще много зла.
Мне повезло, я выжила и могу рассказать (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
С любовью,
Тетяна Соколова
В течение двух месяцев — с 24 февраля (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) акушерка Тетяна Соколова (…) поддерживала рожениц Мариупольского роддома № 2 и всего города Мариуполя. Работая в подвале больницы в опасных и крайне тяжелых условиях, благодаря ей родились 27 детей, она спасла жизни многих матерей и детей. (…)
(СОГЛАСНО ЗАКОНАМ РФ, ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ФРАГМЕНТА НЕВОЗМОЖНА)
(…) В конце концов она выехала из Мариуполя в старенькой машине с выбитыми стеклами из-за ухудшающегося и угрожающего жизни здоровья мужа в поисках специализированной медицинской помощи для его больного сердца. В итоге они нашли убежище во Львове, на Западной Украине. Там Тетяна продолжает свою работу: на этот раз в благотворительном фонде «Будущее для детей», оказывающем поддержку детям Мариуполя.
