— Там примерно тысяча человек на тысячу квадратных метров. Думаю, сегодня уже больше, люди прибывают скорее, чем проходят контроль для въезда в Грузию. В среднем ожидание составляет трое суток. Спят на картонках на полу, — россиянка В. только что прошла российско-грузинскую границу и рассказывает о той ее части, которая скрыта от посторонних глаз, — именно там происходит гуманитарная катастрофа.
Пункт пропуска Верхний Ларс — единственный сухопутный между Россией и Грузией. До объявления частичной мобилизации он был и самым дешевым способом попасть в Сакартвело. После 21 сентября, когда цена авиабилета до Тбилиси перемахнула сто тысяч рублей, именно он стал самым загруженным из всех путей на выезд из России. Пробка из автомобилей растянулась на 30 км, стоят в ней сутками, в отчаянии бросают машины и пересаживаются на велосипеды. Спикер ГД Володин уже находчиво предложил эти машины обратить в доход государства, продемонстрировав исключительную гуманность и заботу о выбравшем его в парламент населении. А не менее находчивые генералы поставили у границы мобильный военкомат, рассудив, что чем искать мужчин по городам и весям, куда как проще обосноваться в месте их повышенной концентрации.
Впрочем, граница продолжает работать на выход. Больше того, на днях был разрешен пеший переход через нее, и в этот шлюз уже тоже стоит километровая очередь. А власти Северной Осетии вчера запретили въезд в республику машин из других регионов.
Вдоль дороги начали работать волонтеры — развозить еду, воду и пледы, также есть сообщения, что МЧС планирует разворачивать там пункт обогрева. Однако есть участок пути, до которого волонтеры не доберутся физически. Там и происходит настоящая драма. Это нейтральная полоса, территория между двумя странами, где в здании грузинской таможни, а также на улице ожидают те, кого направляют на дополнительные проверки.
Это все, кто рожден на территории республик Северного Кавказа, а также люди с российскими загранпаспортами, выданными в Крыму. Последним въезд в Грузию запрещен, но выбраться обратно тоже затруднительно: пробка заняла обе полосы дороги, плюс люди просто истощены и вымотаны многодневным переходом. А уроженцы Кавказа ждут перехода границы по трое суток (после того, как столько же провели в автомобильной очереди).
Искать тут злой умысел грузинских пограничников не стоит: прошедшие этот путь уверяют, что те просто действуют четко по инструкции. Но пропускная способность невысока, а наплыв огромен.
Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
— Очередь на КПП разделяется на две. Одна очередь это те, у кого место рождения — Российская Федерация, но не Северный Кавказ. И вторая очередь — все жители Северного Кавказа и рожденные на Северном Кавказе. Я как раз в ней и оказалась, — рассказывает В. — Всех отправляют в 222-й кабинет, где мы должны записаться на собеседование. Очередь туда — 1000 человек. Пропускают в день дай бог человек двести. А прибывает — по 300 новых. За пять часов проверку проходит примерно 20 человек. И людей каждый день прибывает. Сейчас люди спят на полу на картонках, в том числе женщины и дети.
Когда я зашла туда, мне сказали: «Занимай место на ступеньках на улице, если найдешь». Я говорю: «А что вы тут едите?» Они отвечают: «Ничего». Я считаю, грузины полное право имеют не пускать того, кого они считают нежелательным. Но содержание людей в таких условиях не соответствует никаким конвенциям. Элементарные права на еду, на медицинскую помощь должны быть обеспечены. Сейчас люди находятся в здании площадью около тысячи квадратов. То есть на человека приходится в лучшем случае метр площади.
В волонтерских чатах — и российских, и грузинских — уже появились сообщения о людях, нуждающихся в медпомощи, как в очереди до российского чек-пойнта, так и в этом «накопителе». В том числе о беременной с обострившимся токсикозом и детях с высокой температурой.
Людей, выбравшихся с нейтралки, просят передавать обратно подушки и матрасы, которые собирают грузинские волонтеры. Монахи монастыря Степанцминды (он находится недалеко от первого села после границы) собирают еду, чай и термосы с горячей водой для тех, кто въезжает в страну, одолев пробку. Грузинские таможенники также идут навстречу и принимают для застрявших передачи, а также разрешают тем, кто двигается во встречном направлении, передавать в накопитель печенье из дьюти-фри. Потому что аналогичный магазин на пути из России уже пуст — там остался только алкоголь.
— Есть нечего, пить нечего — и так два-три дня, — продолжает В. — Люди там реально голодают, потому что взятые в дорогу запасы закончились еще в автомобильной пробке. Если поток будет нарастать, то и время, которое проводят в очереди в 222-й кабинет, еще увеличится. Даже если передадут достаточно одеял и подушек, то без одноразовых простыней, одноразовой посуды, без антисептиков там начнется антисанитария, инфекции. Санузел есть, есть уборщица, которая говорит, что просто не уходит домой. Людям есть где умыться, мужчины даже бреются, но воду для питья набирают там же, подогреть воду и пищу негде, нечем детям развести питание. Нужны термосы какие-то, кулеры, может быть, где можно было бы набрать и холодной, и горячей воды.
Там не так много детей и женщин, но они есть, и озверевшие в очереди мужики, которые по трое суток шли, а теперь трое суток там живут и еще боятся, что их вернут обратно, — они перестают соображать. Они не пропускают ни детей, ни женщин,
хотя их как раз опрашивают очень быстро: всего несколько минут, в отличие от мужчин. Вижу, женщина на полу. Спрашиваю:
— Сколько у вас детей?
— Пятеро.
— А сколько вы тут сидите?
— Сутки.
У людей в накопителе нет доступа к медицинской помощи. В очередь на Ларс скорой тоже затруднительно проехать из-за пробки, но накануне появились сообщения о том, что медики прорвались к ребенку, которому стало плохо. На нейтральной полосе это исключено.
Люди на нейтралке надеются на помощь международных гуманитарных организаций. Редакция «Новой газеты» также связалась с офисом Международного Красного Креста — мы надеемся, что помощь будет оказана в ближайшее время.
