Дед
Деда Николая Ларина — Бухарина — судили ровно 84 года назад в рамках Третьего московского процесса по делу «правотроцкистского блока». Судили в колонном зале дома Союзов. Внука судят в Замоскворецком районном суде Москвы — на Большой Татарской.
Николай Бухарин. Фото: ИТАР-ТАСС / Архив
У деда, само собой, статьи были «антисоветские» и «шпионские» (вплоть до убийств Горького и Кирова и, естественно, организация покушений на Ленина и Сталина). У внука — резиновая и народная 159-я, часть 4-я, — «мошенничество в особо крупном размере».
В Доме Союзов судьбу деда решали главный сталинский судья Василий Ульрих (коллекционер мертвых бабочек и жучков) и главный сталинский прокурор Андрей Вышинский. Расстрел. В помиловании отказано.
Судьбу внука сегодня решает специализирующаяся на громких разбирательствах судья Лариса Семенова (отправила, в частности, министра Улюкаева на 8 лет в колонию за якобы вымогательство взятки у господина Сечина).
Обвинитель — начинающая и старательная прокурор-блондинка. С учетом смягчающих обстоятельств внуку грозит немного, но реальных лет колонии.
В колонном зале 84 года назад на московском показательном процессе сидела массовка из рабочих и интеллигенции (последнюю, в частности, представляли Алексей Толстой и Илья Эренбург).На каждом заседании в Замоскворецком суде зал набит до отказа, но не массовкой, а известными футболистами, тренерами и футбольными топ-менеджерами. Все они приходят поддержать подсудимого.
Внук
Знакомьтесь: экс-директор футбольной академии «Чертаново» Николай Ларин. 50 лет. Фамилия — по бабушке, жене Бухарина Анне Лариной, которая после расстрела мужа провела в лагерях 18 лет. С двухлетним сыном Юрием (будущим отцом Николая) ее разлучили, и его воспитывали родственники, после ареста родственников — детдом. Мать и сын нашли друг друга только через 20 с лишним лет…. Юрий Ларин стал известным художником, помогал преподавателю Принстонского университета, историку и советологу Стивену Коэну переводить на русский книгу про своего отца. Николай ни художником, ни историком, ни политиком не стал. Единственная его политическая акция произошла в первом классе школы, когда он под влиянием разговоров взрослых (в то время в доме как раз гостил историк Коэн) расклеивал на подъезды написанные от руки листовки «Сталин — сволочь».
Николай Ларин с отцом Юрием Лариным — сыном Николая Бухарина. Фото: из архива
Николай Ларин окончил РГГУ, историко-архивный. Во время путча 91-го ночевал в палатках у Белого дома. Был тележурналистом, потом немного поработал в банке, а потом связал свою жизнь с футболом.
И оказался самым нетипичным и в некотором смысле революционным футбольным менеджером. Эта прогрессивность и привела его, как когда-то деда, на скамью подсудимых.
Футбол с Лужковым
Учась в РГГУ в начале 90-х, Ларин играл в футбол на первенство вузов. На одном из турниров его заметили и пригласили в футбольный любительский клуб «Чертаново». По контракту он играл в клубе несколько лет, затем стал сам тренировать подростков. А в 2008 году Москомспорт назначил его директором «Чертаново». Первое, что сделал Ларин, как вспоминал он на допросе в суде, — купил из собственных средств (все-таки в банке когда-то работал) для клуба автобус. Нашел спонсора, перестелил новое поле, оборудовал тренировочные площадки.
«Школа почти с 40-летней историей к моменту моего прихода была в ненормальном состоянии. Папы и мамы воспитанников платили за все что только можно и нельзя…» — говорил на допросе в суде Ларин. Затем при школе он создал интернат с проживанием — для детей из глубинки. Москомспорт, конечно, выделял школе деньги по смете — на каждого полагался строгий прожиточный минимум. Этот минимум не мог покрыть и сотой доли того, что покрывал Ларин и спонсоры.
«Я добился приема у Лужкова. Знал, что два раза в неделю он в 6.30 утра играет в футбол. Мне помогли попасть на эти его игры, и где-то полгода я играл с ним…»
В итоге интернат при школе был создан. Так академии удалось собрать талантливых ребят, которые при других обстоятельствах покинули бы спорт.
Фото: из архива
«Какое отношение это имеет к делу? — прерывала рассказ Ларина в суде прокурор. — Вы просто затягиваете процесс! Не забывайте, что вас обвиняют в мошенничестве».
Он и не забывал. И продолжал подводить к причине, по которой пошел на составление «левых» списков. Его принцип — не брать с родителей ни копейки — работал все 13 лет его нахождения на посту директора «Чертаново», вплоть до ухода из-за возбуждения дела. А что денег с родителей не брали, подтвердили, к слову, в том же самом суде, стоя за трибуной, вчерашние дети — выпускники «Чертаново», сегодня — игроки известных клубов.
Число желающих тренироваться в «Чертаново» за 13 лет выросло до четырех сотен. Пришлось открыть еще одно отделение — «Чертаново-2».
С 2010 года Ларин на свои деньги стал организовывать летние сборы для всех команд школы в Европе и Южной Америке. «Хотел, чтобы наши воспитанники работали в условиях, не уступающих топ-академиям. Дети из других школ, знаю, нашим детям завидовали. Тогда на все спортивные мероприятия школе выделялось 500 тысяч рублей в год. У меня были личные сбережения, отдал шесть с половиной миллионов. Не купил квартиру, бывает».
Это тоже из показаний.
Рекорды и последствия
Никому не известный до этого клуб начал выигрывать первенства России, а его футболисты — попадать в сборные. В 2013 году «Чертаново» выпустил первых игроков. Со «Спартаком» подписали контракты 10 человек.
Чтобы выпускники не терялись в большом футболе и не разрывались между сомнительными предложениями часто нечистоплотных агентов-перекупщиков, Ларин нашел для школы своего агента. Тот и занимался трудоустройством выпускников в ведущие футбольные клубы. А школа начала получать за своих выпускников первые серьезные деньги.
В 2018 году игроки «Чертаново», в том числе женская команда, вошли в футбольную национальную лигу. Это было достижение для любительского районного клуба.
Сегодня одна из выпускниц «Чертаново» играет в «Челси», вторая — в «Валенсии». В Российской же премьер-лиге выходит на поле более 20 воспитанников академии, в национальной лиге — примерно столько же.
Несмотря на показатели, финансирование школы со стороны Москомспорта за эти годы не увеличилось. Более того, из нового устава ведомство исключило опцию круглосуточного пребывания учащихся в интернате. Денег на него школе больше не перечисляли. Как и не объяснили, что теперь делать с детьми, приехавшими из провинции. Личные средства Ларина закончились. Но расформировывать интернат он не стал и продолжил тратить на него общий бюджет. Затем Москомспорт вновь стал финансировать интернат; правда, ведомство резко срезало выплаты на другие статьи расходов. Денег стало катастрофически не хватать. Ларин засыпал и просыпался с мыслью: где взять деньги? Иногда чем-то помогали друзья-бизнесмены, перечислявшие безвозмездную помощь, иногда удавалось продать футболистов — РФС наделил школу как участника профессиональных соревнований правом заключать трансферные договоры. Доходы от продажи игроков заводились на баланс легально и использовались только на уставные цели. Особо тяжелые травмы у воспитанников по-прежнему оперировали за границей.
Но перейти на самоокупаемость академия все равно не могла.
Николай Ларин с Виталием Мутко в «Чертаново». Фото: их архива
В 2020-м из-за денег, поступивших от продажи футболистов, субсидии от Москомспорта значительно сократились. На них приходилось содержать одновременно команду ФНЛ, команду ПФЛ, женские команды высшей и первой лиг, интернат, общеобразовательную школу, два мужских отделения академии и одно женское. И не просто содержать, а оплачивать достаточное количество тренеров, медицинских работников, водителей, штат сотрудников пресс-службы, воспитателей, поваров, уборщиц.
И тогда Ларин прибег к способу, к которому прибегали до него, прибегают сейчас и, скорее всего, будут прибегать после многие российские футбольные школы, испытывающие острую нехватку бюджетных средств. Он стал завышать численность игроков академии, чтобы получать повышенное финансирование от Москомспорта. В группе высшего спортивного мастерства положено 600 тысяч в год на человека.
Ларин предоставлял списки, в которых было примерно на 30 таких спортсменов больше, чем в реальности. Эти люди занимались в школе когда-то, но либо уже закончили обучение, либо перешли в другие школы и команды.
Свидетель — тренер Слуцкий
«Когда вам пришла эта идея? Кто вам ее подсказал?» — спрашивала в суде прокурор.
«Да никто не подсказывал. Я в своем кабинете до этого сам дошел, — отвечал подсудимый. — Нарушение мною закона, которое я не отрицал и не отрицаю, было вызвано необходимостью нормально и эффективно функционировать. И должным образом выполнять свои обязанности. У меня в уставе это прописано — что я должен эффективно работать. Не хочу перекладывать с больной головы на здоровую, но считаю, что если бы Москомспорт финансировал ВСЕ этапы подготовки игроков высшего мастерства, мне бы не пришлось заниматься тем, в чем я признался».
О том, что Ларин не первопроходец и завышал численность учеников не только он, чтобы школа могла выжить, в суде, стоя за свидетельской трибуной, подтвердил и тренер Леонид Слуцкий. Некогда наставник сборной России объяснял судье и прокурору, что
Леонид Слуцкий. Фото: Олег Бухарев / ТАСС
схема с «левыми» журналами была, есть и будет, пока не поменяется система финансирования детских и юношеских спортивных заведений.
Потому что работать с теми финансовыми нормативами, которые есть, — это путь в никуда. Существовать, как подавляющее большинство российских государственных школ, конечно, можно, но готовить футболистов высокого уровня — нет.
Точно так же, стоя за трибуной, представитель Российского футбольного союза Андрей Власов отмечал, что на совещаниях в РФС Ларин на протяжении нескольких лет неоднократно поднимал тему неэффективного подушевого финансирования госшкол, просил поменять систему, предлагал различные варианты, объяснял, что при столь низком бюджете нереально соответствовать высокому статусу. Говорил: для того чтобы тренер детей имел зарплату 40 тысяч рублей, ему нужно чуть ли не 100–200 воспитанников. И в таком случае ты будешь работать в никуда, потому что спортивных результатов с такими нормами не будет, или же пытаться как-то внутри этих норм изыскивать ходы и выходы …В РФС ему каждый раз рекомендовали урегулировать вопрос с учредителем, который и выделял деньги, — Москомспортом. В общем, это был замкнутый круг.
Словом, все всё знали, но проблему не решали.
В конце 2020 года, когда Ларин, по собственному признанию, не понимал, из чего будет складываться бюджет на 2021 год, он вновь поднял на совещании в РФС больной вопрос, но уже ультимативно: либо вводите новую форму финансирования и увеличиваете выплаты, либо клуб снимается с соревнований в ФНЛ и женской лиге. «Мне на том совещании даже пришлось повышать голос, — вспоминает он. — Так и сказал: либо школу закрываем, либо деньги выделяйте».
Уголовное дело
Вскоре в «Чертаново» нагрянула прокурорская проверка. Словно в ответ на ультиматум Ларина. А еще спустя немного времени возбудили то самое уголовное дело о «мертвых душах». Николаю вменили два эпизода мошенничества в особо крупном размере, за каждый из которых грозит до 10 лет. Речь о 2019–2020 годах, когда, по версии следствия, Ларин превысил в отчетности количество профессиональных спортсменов «высшего спортивного мастерства».
Проведенная в клубе проверка выявила 34 «мертвые души». Ущерб СК насчитал в 36 миллионов рублей. Потерпевшим назначили Москомспорт.
Следователи усиленно искали мотив личного обогащения внука Бухарина — проверяли недвижимость и счета, но, кроме съемной квартиры в Бутово да небольшого накопления в рублях от проданной семейной дачи в Кратово, у Ларина ничего не нашли. Энтузиазм следователей сошел на нет: в заключении финансовой экспертизы — кажется, не без досады — написано: «Подтвердить расходование средств не представилось возможным».
Ларина отпустили под подписку. Он не открещивался, вину признал, написал даже явку с повинной. И как еще недавно на совещаниях в РФС, объяснял следователям: да, действительно предоставлял Москомспорту увеличенные списки учащихся. Но это была не хитрая преступная комбинация с жаждой личной наживы, а способ для клуба выжить и не растерять воспитанников. Все деньги за несуществующих спортсменов оседали в школе, до единой копейки. «Если при суммах, которые выделялись, еще и воровать, — говорил он, — клуб не протянул бы и сезона».
Еще Ларин очень попросил на допросе разрешить ему оставить включенным свой мобильник, чтобы одновременно слушать прямую трансляцию какой-то важной для него игры родного «Чертаново» с другим клубом.
Следователь и адвокат взглянули на него… Ну, в общем, вы поняли. Матч смотреть разрешили.
Без «Чертаново» Ларин уже больше года, как и «Чертаново» без него. Когда появилось уголовное дело, он вынужден был уйти с поста директора. Иногда ему звонят родители воспитанников, жалуются, что с них стали брать деньги. Некоторым спортсменам пришлось делать операции за свой счет. Клуб с ними даже не поговорил…
В остальном Ларину все же удалось добиться главного: изменить систему финансирования подготовки спортсменов. Из госбюджета наконец-то стали выделять больше денег.
«Новый директор сейчас живет спокойно. То есть то, за что меня сейчас судят, привели в норму. Убрали «мертвых душ» и стали выделять деньги», — рассказывал он судье на последнем заседании суда.
А журналистам повторял: «Если за это придется сесть, сяду».
Пенальти в суде
Полдень. 219-й зал Замоскворецкого суда. Не Дом Союзов и без колонн, комната в 35 квадратных метров (суд расположился в жилом многоквартирном доме). Я то и дело съезжаю с края лавки — зал набит до отказа. Футболистами, бывшими учениками «Чертаново», другими топ-менеджерами, тренерами, друзьями…
Они и помогают сегодня Ларину выплачивать заявленный следствием ущерб.
— Оставьте присяжных в покое, даже невидимых! — кричит секретарь футболистам, когда они в поисках места берут из деревянного манежа стулья, предназначенные для дней, когда в этом зале идут процессы с участием присяжных заседателей.
Свои показания в суде футболисты дают, словно забивают пенальти. На сегодня с показаниями уже выступили игроки «Спартака» Наиль Умяров, Антон Зиньковский, Данил Пруцев, а также игравшие в Российской премьер-лиге Илья Абаев, Илья Камышев, Андрей Захаров, Егор Кондаков. Бывшие воспитанники «Чертаново» говорят о тренерских и человеческих качествах Ларина.
Главный тренер «Крыльев Советов» (в составе которых играет большинство выпускников «Чертаново») Игорь Осинькин, как и тренер Слуцкий, объясняет судье, что нынешняя схема финансирования футбольных школ устарела: не могут директора академий обеспечить крутые результаты при таком финансировании… Что по стандартам Министерства спорта невозможно подготовить квалифицированного футболиста, и почти все тренеры пишут «левые» журналы, и, соответственно, в каждой школе есть свои «мертвые души».
— Я люблю эту школу, я там 28 лет провел, начав с игрока и закончив директором. Многие не понимали, зачем я столько сил в нее вкладывал… Если бы я какие-то деньги себе в карман брал, если бы я вообще преследовал корыстные личные цели, я бы никогда не полез в национальную лигу, не пытался бы попасть в премьер-лигу, не добивался бы результатов. Зачем? Моя корысть была не материальная, корысть была вывести клуб в топ.
У судьи Ларисы Семеновой, кажется, уже до приговора было свое мнение.
— Это ваша инициатива была — покупать билеты детям на поездки домой?
Ларин отвечает утвердительно.
— Ваша. Это ваша инициатива была — покупать ребятам спортивную форму, бутсы, иной инвентарь?
Ларин отвечает утвердительно.
— Ваша. Допрошенные свидетели показали, что в выходные дни детей вывозили на экскурсии, в театры. Это ваша идея?
Ларин отвечает утвердительно.
— Ваша. В связи с чем вы это делали?
— Хотелось, чтобы дети, оторванные от родителей, развивались не односторонне. Если есть возможность свозить их в выходные в театр, в цирк, на экскурсии, почему нет? Я писал письма в Москомспорт, просил учесть и эти статьи расходов…
— А почему вы не хотели, чтобы финансовые затраты несли родители, а повесили все на плечи школы? Родители же — такие же законные представители детей, — напирала судья.
— Тогда бы наши талантливые дети ушли в школу «Спартака», «Динамо», ЦСКА, где все бесплатно. У «Чертаново» нет своей команды в премьер-лиге, как у того же «Спартака», но зато мы брали другим. У нас все было бесплатно: дети могли поехать в магазин и купить бутсы, когда они у них рвались. А рвались они по пять-шесть раз в год. Ребята из других академий удивлялись, говорили нашим: «Ни фига себе, нам столько бутс в год не выдают, как вам». Ну то есть мы чем-то должны были брать.
— Престиж школы поднимали таким образом?
— Да. Понимаете, когда начинаешь брать деньги с родителей, они потом приходят к тренеру и выставляют претензии: я сдаю деньги на это, на это, а почему мой сын играет меньше, чем другие? Вы не представляете, какие бывают родители. Иногда они «разбираются» в футболе «лучше», чем весь наш коллектив, вместе взятый.
Я вину признаю полностью. Мне важно доказать, что я себе ничего не брал. И если бы сильные люди мира сего на примере моей истории обратили внимание на все стандарты подготовки игроков, я был бы только рад. Тринадцать лет я был самым счастливым человеком на свете, когда возглавлял «Чертаново». Последние полтора года я нахожусь в состоянии, которое описать сложно…
Девушка-обвинитель попросила для Ларина реальных 4 года и 4 месяца колонии общего режима. Просила учесть смягчающие обстоятельства: выплатил почти половину ущерба (16 миллионов из 36), признал вину. Потерпевший Москомспорт крови не хотел, но и условного наказания не просил, оставив на усмотрение суда. «Нам главное — вернуть деньги в бюджет. А решит суд», — сказала мне представительница ведомства.
Решит суд совсем скоро. 23 сентября Николай Ларин выступит с последним словом, после чего судья Семенова уйдет в совещательную комнату.
«Я просто хотел революцию сделать в российском футболе, чтобы все офигели», — часто говорит Ларин.
Дед его, Николай Бухарин, вот также имел свое нестандартное мнение. Выступал против усиленной коллективизации, предлагал эволюционные пути — от диктатуры пролетариата к социалистическому гуманизму, пропагандировал революцию в науке как отражение революции в обществе — и не боялся все это высказывать вслух…
P.S. 28 сентября судья Лариса Семёнова приговорила Николая Ларина все же к реальному сроку — 3 годам в колонии общего режима. Под стражу его взяли в зале суда.
