Британцы много лет готовились к неизбежному — королеве было 96, она уже лет десять понемногу сокращала свое участие в делах. Особенно после ухода ее возлюбленного супруга полтора года назад силы ее заметно оставили, и она стала пропускать даже самые важные события — например, тронную речь при открытии парламента, День памяти павших. И все-таки неизбежное стало неожиданностью, ударом для многих: их королева, любовь и гордость, символ и пример, которая «была всегда», их «бабушка» — ушла, умерла.

Тысячи людей день за днем собирались к Букингемскому дворцу, к Виндзорскому замку, чтобы «засвидетельствовать уважение и благодарность», прикоснуться к истории.

«Если вы живете там, в деревне, не думаю, что ваша жизнь настолько насыщена событиями, что вы можете позволить себе задернуть шторы, если мимо проезжает королевский кортеж», — написала The Times. Возможно, так и есть, но все же…

В Лондоне у главной резиденции королевы, в Сент-Джеймсском дворце и в Грин-парке, конечно, было полно зевак и туристов. А как без этого? Было много суеты и неразберихи, и селфи, и фастфуда. Слезы — и почти мгновенный восторг от внезапного появления в толпе короля Карла Третьего: «Король! Боже, храни короля!»

«Мы исполняли единственную постоянную роль в многовековом театре британской монархии — толпу», — с ядовитой улыбкой заметил The Economist.

Неизвестно, многие ли из тех, кто за сутки начал выстраиваться в очередь, чтобы успеть сказать «спасибо и прощайте» своей королеве, читают «Таймс» и «Экономист», но люди легко развеивают сарказм журналистов. «Мы здесь не потому, что сошли с ума, а потому, что гордимся ею, — внятно уточняет Джеймс. — Она правила страной 70 лет, я могу потратить несколько часов, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение». «Я поплакала дома, — говорит Джоанна, — а здесь праздную ее славную жизнь».

Публичное прощание проходило в Вестминстерском дворце в течение четырех дней 23 часа в сутки (час на уборку). Полиция до предела наращивала свои силы, помогали военные (по некоторым оценкам, шесть-семь тысяч), тысяча волонтеров.

Это не была акция скорби, не было боли — но была огромная благодарность за общую с ней славную жизнь.

Траур не был обязательным, но парламентские дебаты и правительственные дела были приостановлены. Профсоюзы, представляющие транспорт, связь, почтовый персонал, объявили, что они откладывают забастовки и не предпримут никаких действий в период национального траура. Либеральные демократы отменили ежегодную конференцию. Некоторые спортивные матчи были отменены или отложены. Например, футбольные матчи в Премьер-лиге и Английской футбольной лиге. Все игры в женской Суперлиге, женском чемпионате и женском Кубке Англии также перенесли.

Все прошло по плану, который носил название «Лондонский мост». Его первые проекты появились в 60-х, он был подробно проработан на рубеже веков. С тех пор два-три раза в год представители дюжины правительственных ведомств, полиции, армии, прессы и Королевских парков встречались для корректировки позиций. Коронации, свадьбы, юбилеи — все это важно для английской версии монархии. Мир не сомневался, что британцы справятся и с похоронами монарха в совершенстве, и они это сделали.

Королевская трудовая этика

Экс-премьер Тони Блэр сказал, что королева Елизавета II «олицетворяет все, что заставляет нас гордиться тем, что мы британцы».

Королева удовлетворяла одному из главных национальных правил: она неустанно работала.

Мнение, что британский монарх имеет скорее символическую, нежели политическую роль, справедливо, но в рамках современного британского общества ее не стоит недооценивать. У монарха много реальной работы. Как глава государства король или королева возглавляет все три ветви власти, имеет право роспуска парламента, назначает премьер-министров и принимает их отставку, а также как Верховный главнокомандующий имеет право объявлять войну другим странам; любой принятый парламентом документ требует королевской санкции, чтобы стать законом. Да, многие полномочия суверена делегированы различным государственным структурам, а нормативные и правовые акты отражают решения, принятые в парламенте, правительстве, судах и т.д. При этом, однако, монарх имеет мнение по всем ключевым принимаемым решениям и еженедельно проводит аудиенции с премьер-министром, как считается, в трех форматах: «консультации, поощрения и предупреждения». И чем больше авторитет, мудрость и опыт монарха, тем больше его влияние.

Она провела 152 государственных визита в Великобританию. Принимала или посещала всех президентов США, начиная с Эйзенхауэра, за исключением Линдона Б. Джонсона.

В представлении людей она была «цементом в раскалывающемся союзе» Соединенного Королевства, пишет The Economist. Во время визита в Республику Ирландия в 2011 году (первого визита британского монарха за последние 100 лет) она пожала руку бывшему командиру ИРА (заместителю первого министра Мартину Макгиннессу) — боевой группировки, которая внесла ее имя в список целей и убила ее родственника (дядю принца Филиппа) лорда Маунтбеттена.

Королевские заслуги

Люди считают, что королева не просто работала, «она почти не ошибалась» (almost never put a foot wrong) — так говорят англичане о своей королеве. За 70 лет правления ей припоминают пару разногласий с правительством (да и те стали широко известны внимательным зрителям сериала «Корона») и «давление» в ходе Шотландского референдума. «Давление» заключалось в сознательном послании шотландцам «очень хорошо подумать о будущем».

Ей, очевидно, были не свойственны ни народность, ни непринужденность, она никого не играла и ничего не изображала. Считается, что для монарха важна способность сохранять определенную дистанцию, «мистику» власти, — для нее это было просто естественно. При этом она не позволяла себе показаться недоброжелательной — во всяком случае, об этом не сохранилось ни одного свидетельства. (Как же это отличается от современных политиков, которые позволяют себе вышучивать целые нации и унижать иностранных лидеров!)

Будучи одним из самых узнаваемых лиц на земле, в эпоху, когда известность дает любому право высказывать свое мнение,

Советы премьерам давались исключительно приватно, и те их, по многочисленным свидетельствам, высоко ценили.

Вряд ли она не понимала, что такое «идти в ногу со временем», но почему-то совершенно «не боялась выглядеть традиционалисткой, старомодной, формальной, даже чопорной», пишет The Times.

Королева постепенно, но настойчиво избавлялась от дорогостоящих излишеств и понемногу сжимала «фирму» (так с легкой руки ее отца Георга VI иногда называют королевскую семью). Она стала платить подоходный налог и налог на прирост капитала на герцогство Ланкастер и на другие частные инвестиции (в свою очередь, правительство согласилось, что завещания суверена суверену будут освобождены от налога на наследство).

«Ее собственное достоинство усиливало мощь уменьшающейся Великобритании», — считает The Financial Times. Один известный британский журналист сказал, что она была важной частью «клея нации».

Непохоже, чтобы британцы страдали от чувства национального унижения (хотя некоторые именно этим объясняют Брексит), и в этом есть ее вклад.

Казалось, Брексит будет пределом турбулентности. Потом казалось, что ковид. Теперь ясно, что Британия стоит на пороге серьезных перемен, а специальная военная операция в сердце Европы стала еще одним катализатором давно зревшего кризиса. При этом, поскольку «национального клея» больше нет и как прежде уже, видимо, не будет, стране придется искать новое место в мире.

Британская монархическая формула

Как слегка свысока замечает левая The Guardian, значение престолонаследия, «как свидетельствуют толпы людей, стоящих в очереди, чтобы взглянуть на покойного монарха, огромно. Но в значительной степени символично». Символы — как духовные сущности, часто действуют незаметно и неспешно, поэтому их часто недооценивают.

Все знают со школы, что основа монархической системы власти, которая дается по праву рождения, а не народом, в лучшем случае уязвима. Но разговоры о ненародности монархии, власть которой исходит по праву рождения, разбиваются о британскую традицию. Ее суть четко сформулировала мне Келли, представитель администрации одной из британских школ:

Да и не надо, добавляет Дэвид, который занимается установкой и ремонтом газовых котлов, и приводит расхожий довод: «Всем республиканцам я посоветовал бы посмотреть на США, самую большую демократическую республику в мире. Несколько лет назад им пришлось выбирать между Дональдом Трампом и Хиллари Клинтон из более чем 300 миллионов человек… Вы такого хотите? Будьте осторожны в своих желаниях!»

Гарольд Вильсон, который четырежды выигрывал всеобщие выборы и в общей сложности провел на Даунинг-стрит восемь лет, описывая отношения премьер-министра с монархом, вывел важную часть британской формулы:

За время долгого правления Елизаветы II «были тысячи плохих заголовков, множество неудач и несколько сокрушительно низких моментов, но монархия находится в настолько сильном положении, насколько это вообще возможно в нашей современной культуре негатива. Уважение к парламенту упало, а вместе с ним и авторитет правительства; репутация бизнеса пострадала; церковь больше не занимает такого центрального места в нашей жизни; средствам массовой информации не доверяют, а государственные службы не пользуются уважением и доверием, как раньше; военные по-прежнему ценятся, но сокращения и противоречия снизили их авторитет; практически только монархия среди основных институтов не поддается тенденции, и во многом это заслуга королевы», — пишет The New European.

Преемственность в условиях турбулентности — та большая ценность, которую монархия может привнести в демократическую систему, рассуждает The Guardian.

The Economist цитирует английского журналиста XIX века, утверждавшего, что для Британии «удивительно подходит сочетание монархии, аристократии и демократии». По мнению журнала, сегодня, как и тогда, сутью системы является «кажущаяся прерогатива королевской власти и реальное правительство Даунинг-стрит». Поэтому монарху так важно быть заметным (вот почему, возможно, Елизавета очень любила неожиданно яркие цвета — ее должно было быть всегда видно), но политически нейтральным абсорбентом общественной боли: войны заканчиваются, а раны ноют. Елизавета удивительным образом такой и была или научилась быть.

Королева Елизавета II показывала пример достоинства в драматических обстоятельствах и давала ощущение стабильности. Своим стилем и культурой поведения 70 лет она давала британцам редкое сегодня ощущение —

Королева отвечала ностальгии по прошлому, по ценностям ХХ века, помогала людям хоть на время отвлечься от современного цинизма, от прагматического и просто неосознанного релятивизма. Лидер оппозиции Кийр Стармер назвал ее единственной константой в нашем бесконечно вращающемся мире.

Король, Карл!

«А что будет, если однажды вам не повезет с государем?» — спрашиваю я Дэвида. «О, мама хорошо его подготовила, — без колебания переводит он разговор на нового короля. — У него была лучшая в мире школа, в которой он учился десятилетиями у самого заинтересованного учителя. Он справится».

В плавном транзите — сила и ответственность монархии. С достоинством и красотой отмечено завершение жизни одного монарха и провозглашено правление другого, следующего.

73-летний король Карл III стал главой государства четырех стран Соединенного Королевства и 14 других стран Содружества, включая Австралию и Канаду.

Так же, как и у его матери, у Карла III «ничего не оставлено на волю случая, — пишет The Times, — королевское хозяйство организовано по военному образцу, планы согласовываются за месяцы вперед сплоченной командой советников и сотрудников. Соответственно, жизнь нового короля будет тщательно расписана по часам, как это было с самого детства. Это означает, что, где бы он ни находился, жизнь короля может продолжаться с максимальной эффективностью и минимальными перебоями».

Помимо титулов, он унаследовал, подсчитал The Economist, герцогство Ланкастерское, портфель активов, земли и имущество стоимостью около 650 млн фунтов стерлингов (750 млн долларов), а также номинальное руководство Содружеством.

Да, он относительно непопулярен, его старший сын принц Уильям чуть не в полтора раза более любим. Некоторые недоумевают: почему бы в интересах «фирмы» не пропустить сына вперед? Но законы жанра этого не позволяют. «Если можно выбирать, кого придержать, а кого продвинуть, то завтра придет мысль, что лучше выбирать вообще вне очереди, — объясняла мне Аманда, республиканка и лейбористка со стажем.

Когда-то она точно так же объясняла мне, почему Елизавете нельзя было уйти «на пенсию».

Критика Чарльза иногда бывает жестокой. Она может не замечать его хорошие качества: его трудолюбие, провидческий экологизм, хозяйственность (он прекрасный хозяин герцогства Корнуолльского, которое принял в 21 год, Financial Times высоко оценила результаты его деятельности), эрудицию, личную скромность. Его справедливо критикуют за неразборчивость в принятии даров на благотворительность, за эмоциональную открытость. Его роль не из легких, на него еще долго будут смотреть, оценивая, дотягивает ли он до высочайшего стандарта своей мамы.

В некоторых странах, где Елизавета оставалась главой государства, ее уход может подтолкнуть к отказу от монархии, от которого они воздерживались, пока королева оставалась на троне.

Великобритания наслаждалась и гордилась своей королевой слишком долго. Поколения сменяли друг друга, а она была на посту. После 70 лет неизменности ее уход многими ощущается как сиротство и обостряет тревогу за неясное будущее.

Эти тревоги имеют серьезные и очень реальные основания. Под вопросом сохранность самого Соединенного Королевства как союза Англии, Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии. Политика страны поражена крайней поляризацией. Правящая c 2010 года партия консерваторов продолжает подталкивать нацию ко все более напряженным отношениям с европейским соседом — экономическим гигантом. Мировая политика становится все более турбулентной и непредсказуемой.

Король Карл III будет решать все эти вопросы на восьмом десятке лет.

***

На третий день прощания официальная очередь в Вестминстерский зал была «поставлена на паузу», после того как в 9.50 утра он был заполнен до отказа. Сначала на шесть часов, потом — до окончания выходных. Перед закрытием очередь составляла почти 10 миль (около 16 километров), а время ожидания оценивалось в 24 часа.