Аэропорт Донецка, октябрь 2014
Октябрь 2014 года. Пятый месяц боёв за донецкий аэропорт и его окрестности. Посёлок Пески. «Много разрушенных домов. Осколками посечены заборы и деревья. Местных жителей почти не осталось. Не уехали только те, кому совсем некуда ехать. В пустые дома вселились бойцы 95-й аэромобильной бригады и добровольцы из «Правого сектора» и ОУН — Организации украинских националистов» (обе организации запрещены в России. — Ред.), — пишет корреспондент «Новой газеты» Зинаида Бурская из-под недостроенного моста, под которым жарят яичницу бойцы полка «Днепр-1».
Международный аэропорт Донецка, принимавший десятки рейсов в день, стоит в руинах. Но бойцы с обеих сторон считают его важной стратегической точкой:
«Терминалы полностью разрушены. Но взлётка ещё во вполне пригодном состоянии. Боинг-767, наверное, не посадишь, но вот Ил-76 она принять вполне сможет. Так что отдавать его никак нельзя».
Бои за донецкий аэропорт начались утром 26 марта 2014 года. Последний рейс, № 504, «Донецк — Киев», вылетел в 06.40. А в 7 утра в здание нового терминала, открытого в 2012 году, вошли вооружённые люди под руководством командира сепаратистского батальона «Восток» Александра Ходаковского. По приказу начальника воздушной гавани началась эвакуация пассажиров.
Охранявшие аэропорт украинские военные сначала не оказывали захватившим здание бойцам сопротивления. А бойня, продлившаяся в итоге чуть меньше года, началась в 11 утра, когда по терминалу начали наносить авиаудары.
Гиви. Фото: Петр Шеломовский
В тот день украинские военные смогли взять контроль над аэропортом. А задачу «освободить» воздушную гавань власти «ДНР» возложили на полевых командиров Алексея Толстых и Арсена Павлова, впоследствии ставших известными как Гиви и Моторола.
И вновь октябрь 2014 года. Девятиэтажный дом близ аэропорта. Аэропорт контролируется украинскими войсками, девятиэтажка — отрядами сепаратистов. Прямо из квартир бойцы «ДНР» стреляют по украинским позициям.
Из репортажа Павла Каныгина
— Вова, давай четыре раза восьмидесятыми! — слышно из трубки.
И Вова быстро идёт вниз.
— Это только пощекотать, — говорит тот, который на диване.
При этом в доме до сих пор живут люди. Они говорят, что им некуда идти.
Мимо нас снова пробегает миномётчик: «Щас заправим укропов сто двадцатыми!» Первые снаряды ложатся вдалеке, затем всё ближе и наконец попадают уже в дом. Женщины садятся на скамейку. Сыплется что-то сверху. Через выломанную дверь подъезда видно, как летят стекла и осколки ложатся на асфальт. Миномётчики садятся на корточки.
— Разозлили мы их что-то, — замечает Вова.
— Мужики, а если по ящикам долбанёт? — говорит усатый пулемётчик.
— Сплюнь лучше!
— Если в ящики, то полный привет.
— Так, на фиг, занесли бы!
— Да ладно. Моторола знаешь про нас что сказал? «Мужики, а вы какие-то одноразовые!»
- Полную версию репортажа Павла Каныгина из девятиэтажки читайте по ссылке.
Авдеевка, февраль 2015
Авдеевка — ещё одна горячая точка близ аэропорта Донецка. Февраль 2015 года.
Из репортажа Сергея Соколова
«Чем ближе к городу, тем внушительнее звучит отвратительная симфония войны: уже различаешь — откуда залп и какой: одиночный гаубичный или «серийный» из установок залпового огня. Из-за поворота показывается махина Авдеевского коксохимического комбината — в него тоже регулярно прилетает, но завод дымит — пытается работать, и женский голос по громкоговорителю просит кого-то куда-то пройти.
Люди держатся за мирную жизнь до последнего, не в состоянии осознать, что война действительно происходит с ними, потому по утрам бредут на проходную, на свои рабочие места, на которых их иногда накрывает снарядами, — вот машиниста тепловоза недавно хоронили».
Здесь, со стороны, занятой украинскими войсками, — своя история дома, ставшего фортификационным сооружением.
Из репортажа Сергея Соколова
«Ни одного целого стекла, следы от прямых попаданий снарядов, мешки с песком у подъездов, вывороченные трубы, страшный холод. Здесь стоит рота Психа (это позывной) 20-го мотострелкового батальона 93-й бригады Вооружённых сил Украины.
Если пройтись по подъездам, то кое-где на дверях можно увидеть листочки с надписью «Живут люди». Но теперь — после 8 января — уже не живут.
И как бы в ответ на вопрос «почему» — пол тряхануло, зазвенели остатки стёкол — танковый снаряд попал то ли в соседний подъезд, то ли в рядом стоящий магазин. Когда в первых числах января начался массированный обстрел, у подстанции, что во дворе, складировали трупы мирных жителей — солдаты говорят, что их было тринадцать, — вывезти удалось не сразу».
- Репортаж Сергея Соколова из Авдеевки можно прочитать по ссылке.
Дебальцево. Фото: Максим Авдеев
Мост. Под обстрелом, май 2014
Из репортажа Ольги Бобровой
«Аэропорт силы Донецкой самообороны захватили ещё вчера в ночь. С утра рейсы уже не летали. Но сильно стрелять около аэропорта стали только в обед.
Тогда ещё к аэропорту можно было подойти практически вплотную. Я, допустим, совершенно свободно доехала на маршрутке до конечки на Взлётной. А это уже, можно сказать, окраина аэропорта.
Там хаотически бегали ополченцы, были раненые. Но и рядом ходили люди, и мы — журналисты — тоже глаза таращили.
Лил сильный дождь, а у меня был огромный чёрный зонт с символикой отеля «Ливерпуль». Навстречу мне попадались редкие люди, которые говорили: «Разворачивайтесь, там блок-пост, туда вас не пустят». И только одна бабушка — маленькая, толстенькая, с короткой рыжей стрижкой — сказала: «Дочка, ты через мост? Мне туда надо! Пойдем?»
И мы пошли. Она по дороге рассказывала, что у неё дома — прямо там, за мостом — некормленая кошка беременная. И что раньше бы приехала, но была на дне рождения у приятельницы в районе цирка, а это далеко.
От бабушки чуть-чуть пахнет вином. Наверное, был славный день рождения.
Мы медленно, с тремя передышками взбираемся на длинный Путиловский мост. Она отчаянно благодарит меня, вспоминает без конца свою беременную кошку, приятельницу, Путина, Горбачёва, Раису Максимовну, потом без перехода певицу Руслану — и тут до меня доходит, что бабушке до ужаса страшно.
Аэропорт Донецка. Фото: Юрий Козинцев / «Новая»
Из репортажа Ольги Бобровой
— Не будут они в нас стрелять? А вот и я думаю — зачем мы им нужны, мирные…
Так мы доходим до блокпоста перед вторым, маленьким мостом над какой-то одиночной железнодорожной колеёй. Там стоят ополченцы. Они говорят: дальше нельзя проходить. А мост — всего метров 50. И моя баба Валя начинает плакать и умолять: «С внучкой пропустите нас домой!» — и сжимает сильно мой локоть.
Всё происходит так быстро, что я успеваю только понять, в какую неприятную кашу мы с бабой Валей влипли, но не успеваю придумать, как теперь из неё вылезать. К концу моста нам навстречу подъезжает что-то большое болотного цвета, останавливается метрах в пятидесяти, сразу за поворотом. Наш Серёга кричит громко: «Ложись! Ложи-и-и-ись!!!»
Он падает справа, около отбойника (а отбойники на мосту — очень высокие), я падаю прямо за ним, а моя баба Валя не падает — сгибается в три погибели и стоит у другого края тротуара, где кованая ограда отделяет мост от пустоты, что под ним.
А машина начинает садить в нашу сторону чем-то тяжёлым: бум! бум! бум!
Серёга тоже стреляет, и он ещё пытается поворачиваться налево, кричать, чтобы бабушка легла уже, и я пробую издалека её достать, толкнуть. Но она стоит, согнутая, молчит, не кричит совсем. Или я не слышу.
А они всё стреляют. И я думаю, они могли не видеть меня (на мне, кроме рюкзака, неприметные серая майка и джинсы), но они не могли не видеть бабу Валю, стоящую, согнув спину, в своём ярко-салатовом платье.
А я всё ползу. И кто-то сзади меня кричит мне уверенно: «Развернись! Жопу назад!» Я кое-как разворачиваюсь. Теперь я ползу лицом вперёд. Стреляют, и мне кричат снова: «Лежи! Прикрой голову!» Я лежу. Потом опять ползу, а потом кто-то меня хватает за плечо и одной буквально рукой стаскивает с моста, на насыпь.
Мы лежим в траве, в каком-то мелком болоте. Мне не видно ни бабу Валю, ни Серёгу, что был с нами. Я слышу только, что там стреляют».
- Полностью репортаж Ольги Бобровой из Донецка, с другой стороны линии фронта, можно прочесть по ссылке.
Аэропорт Донецка. Фото: Сергей Лойко*
Ростов-на-Дону. Жена получила тело мужа, июнь 2014
В боях за аэропорт Донецка погибло, по оценкам обеих сторон, около тысячи человек. Среди них были не только граждане Украины и жители непризнанных республик. 18 июня 2014 года «Новая газета» опубликовала материал о ростовчанине Евгении Короленко. Точнее, о том, как его близкие пытались найти сначала Евгения, а затем — его тело.
Из материала Елены Костюченко
«Сладусь! Вот не мог тебе сказать вчера, не хотел расстраивать, потому что ты мне небезразлична. Ты видишь, как оно всё закрутило. Мне очень тяжело находиться так, не работая, не живя, просто тупик какой-то. В общем, я уехал в Донбасс, там меня ждут, перспективы есть. Потом расскажу, если останусь жив. Люблю тебя. Всё. Я в роуминге, дорогая» — эту записку он оставил жене в день отъезда.
Короленко был афганцем. Во время «Русской весны» сотрудники военкоматов в Ростове-на-Дону звонили участникам вооружённых конфликтов и спрашивали, не хотят ли они записаться в отряды по борьбе с диверсантами. Евгению звонили ещё зимой, сказали, что собирают сведения о ветеранах боевых действий. Для чего — не объяснили.
Последний раз они с женой созванивались 23 мая. Она просила его вернуться назад. 26 мая его убили.
«Вы взрослый человек. Россия организованных боевых действий не ведёт. Ваш муж добровольно пошёл под обстрел на этой улице», — сказал супруге Евгения мужчина, представившийся комиссаром.
- Как простой ростовский мужик, бывший афганец, не нашедший себя в мирной жизни, ушёл воевать на Донбасс, как он погиб в боях за донецкий аэропорт и как тяжело было родным получить его тело — в большом материале Елены Костюченко.
В тех же боях за донецкий аэропорт погиб екатеринбургский полицейский Павел Буланов. В пресс-службе свердловской полиции «Новой газете» тогда сообщили: «Буланов П.А. действительно служил в УМВД, но был уволен перед предполагаемой датой убытия на Донбасс».
«Новая газета» в 2014 году пыталась выяснить, сколько россиян погибло в боях за аэропорт Донецка и кто они. Однако эти данные оказались тайной. Тайной следствия.
Обложка книги «Аэропорт» Сергея Лойко*
Спустя несколько месяцев после начала боев за донецкий аэропорт украинские власти стали заявлять, что Вооружённым силам Украины противостоят не просто сепаратисты и российские добровольцы, но и российская армия. «Новая газета» расскажет об этом в следующих рассылках.
* Сергей Лойко признан в РФ иноагентом.
