Минпромторг осенью планирует запустить новую модель импортозамещения в промышленности, предусматривающую перевод ряда отраслей в «квазиплановый» режим. Как это может отразиться на российском рынке труда.
Как сообщил РБК федеральный чиновник и подтвердил информированный источник, инициаторы проекта предполагают, что новое поколение импортозамещения будет основано на базе реализации крупных «проектов-маяков» (стратегические инициативы по созданию высокотехнологичной продукции), модифицированного механизма специальных инвестиционных контрактов (СПИК) и межрегиональных контрактов со встречными инвестиционными обязательствами. Ни о каком «Госплане» речь, по словам источника, не идет.
Идея, в общем, понятная (ее пытаются реализовать не в первый раз). Если выразить ее суть совсем просто — берем бюджетные деньги, создаем «промышленный кластер», закупаем для него все необходимое и гарантируем, что произведенная продукция будет оплачена бюджетными деньгами. А в чем наш интерес? В косвенных эффектах. За счет реализации такого плана мы:
- сделаем то, чего не хватает экономике;
- рост правительственных расходов в рамках такого проекта обернется ростом доходов его участников, а они, в свою очередь, будут расходовать свои деньги на другие товары и услуги, произведенные внутри страны.
Чем-то это похоже на реализацию идей великого экономиста Джона Мейнарда Кейнса, который 90 лет назад предлагал стимулировать спрос через увеличение денежного предложения в экономике.
Действительно, признаков «советского Госплана», в рамках которого «план» — это всеобъемлющий и максимально детализированный бюджет всей национальной экономики, в идее Минпромторга не видно.
Современные экономисты выделяют два базовых подхода к правительственному планированию развития национального хозяйства.
- Согласно первому подходу, «план» — это качественное выражение долгосрочной хозяйственной политики, а разработкой этого плана занимается некий центральный орган, отвечающий за общее руководство деятельностью министерств и ведомств. Нечто подобное с точки зрения «выражения хозяйственной политики» в России создает Министерство экономического развития, но оно не имеет руководящих полномочий в отношении других министерств.
- Второй подход предполагает программно-целевое планирование, и в рамках такого подхода «план» — это серия проектов, содержащих специфические и подробные предложения о проведении определенного объема работ в конкретной области и в определенный период. Этот подход кажется близким к нынешнему предложению Минпромторга.
Но вот тут начинаются нюансы.
Фото: Евгений Павленко / Коммерсантъ
«Модифицированный механизм специальных инвестиционных контрактов (СПИК) и межрегиональные контракты со встречными инвестиционными обязательствами» — это так называемые офсетные контракты. В отличие от России, за рубежом офсетные контракты почти исключительно нацелены на заключение соглашений с иностранными поставщиками. В обмен на долгосрочные госконтракты такой поставщик обязуется осуществить определенные инвестиции в экономику страны-покупателя, разработать или модернизировать необходимые государству технологии.
Минпромторг предполагает, что в формате модернизированного Госплана будут работать судо- и авиастроение, элементы фармацевтической промышленности и производство оборудования. Эти отрасли в целом следуют за мировой практикой «офсетов», где они заключаются в сфере фармацевтической, легкой, пищевой промышленности, автомобилестроения и железнодорожного транспорта.
Но проблема в том, что Минпромторг, затевая свой «квазиплан», очевидно, знает что-то, чего не знают участники госзакупок.
Механизм «офсетов», подчеркивают эксперты, остается пока еще достаточно сырым и малоизученным. По нему крайне мало правоприменительного опыта (за исключением Москвы).
В среде специалистов много говорилось о том, что необходимо создать понятные и общедоступные методические материалы, которые расширили бы круг предприятий, которые могли бы выйти на офсетную контрактацию и пошагово воспользовались бы этим инструментом (такой замысел возник на апрельском форуме-выставке «ГОСЗАКАЗ»). Однако вместо открытого обсуждения того, каким должен быть конкурсный отбор проектов на долгосрочную контрактацию и как минимизировать антиконкурентные опасения участников рынка, мы получили ситуацию, когда Минпромторг уже знает, как, с кем и на что он будет заключать контракты.
Если обсуждение будущих долгосрочных госконтрактов было проведено в кулуарном режиме с узким кругом допущенных участников, то это несет как минимум информационно-коммуникационные риски. Не стоит прикрываться высокими интересами экономики или магистральным характером предлагаемых проектов: практика ухода от торгов и соглашения с хозяйствующими субъектами, создающие преимущества на рынке всегда считались главными антимонопольными рисками. К примеру, с принятием пятого антимонопольного пакета сомнительной с точки зрения закона станет инициатива ФАС России проводить закупки госкомпаний и госкорпораций на закрытом пуле электронных площадок: заранее определять круг субъектов во всем, что касается госзаказа, нельзя.
Почему это важно? У всей этой истории есть сложный макроэкономический аспект — каким образом реализация такого «суперквазиплана» отразится на цене труда и, соответственно доходах людей. Дело в том, что
данная история «с лидерами роста» очень похожа на ту, которую пытались реализовать экономические власти СССР сто лет назад (и которая в итоге обернулась «сталинскими колхозами»).
Ключевой вопрос здесь заключается в том, какой уровень зарплат власти планируют поддерживать на таких предприятиях (и, соответственно, каким он будет на предприятиях-смежниках). Именно с этой проблемой столкнулись большевики во время второй индустриализации — технологии и оборудование стоили дорого, а экспортные доходы СССР были ограниченны. То есть купить было можно все, но проблема была в том, что платить приходилось не только за «капитал», но и за «труд». Товарищ Сталин разрешил этот вопрос со свойственной ему гениальностью простых решений: создание колхозов с почти бесплатным трудом заставило огромные массы людей устремиться в города и наниматься на работу на гиганты пятилетки на любых условиях.
Что может выступить в данном случае «аналогом» сталинского механизма снижения цены труда? Ну, правительство этого не скрывает: существующие ограничения потребительского импорта будут означать сокращение товарного наполнения зарплаты — деньги будут, но купить на эти деньги вы сможете меньше вещей, чем могли бы в условиях открытых границ и товарного изобилия.
Фото: Евгений Павленко / Коммерсантъ
Почему так будет? Потому что в существующих условиях промышленное оборудование для таких «локомотивов роста» придется покупать втридорога, а в условиях падения бюджетных и экспортных доходов операторам этих проектов придется экономить. На «капитале» сэкономить не получится. Значит, придется «недоплачивать» за труд.
Можно ли избежать подобных рисков? Для этого надо как минимум признать их наличие и проанализировать все механизмы снижения издержек в рамках реализации проектов такого рода. ФАС России последние несколько лет продвигает тему антимонопольного комплаенса в органах власти. Это внутренний акт ведомства и одновременно — грамотно выстроенная система, которая позволяет соблюдать проконкурентные нормы и не допускать сговоров при распределении государственных контрактов. ФАС России и профильные площадки (Госдума и ТПП РФ) должны тщательно проанализировать управление рисками нарушения антимонопольного законодательства в стратегии Минпромторга и в предлагаемых ведомством к заключению контрактах — естественно, с самым широким представительством экспертов и общественности.
