Курмышкин — врач нестандартный. Он не только наблюдает и консультирует больных, но и помогает им добиваться лечения через суд и даже сам встаёт в пикеты, когда какой-нибудь очередной минздрав очередного региона отказывается закупать нужные препараты. Лекарства от СМА дорогостоящие, потому для чиновников и неудобные: «Золгенсма» — $2,1 млн, «Рисдиплам» — $360 тысяч в год (принимать его нужно всю жизнь), «Спинраза» — $720 тысяч в первый год и $360 тысяч — в последующие (ставить уколы также нужно пожизненно). Но что делать, если болезнь редкая, препаратов от неё мало, а без них человек просто умирает?
Государство не может прямо сказать больному: извините, спасать вас не будем. Но и денег тратить не хочет. Включает всевозможные механизмы защиты бюджета от пациентов — от неофициальной рекомендации врачам не назначать дорогостоящих лекарств до многомесячного затягивания закупок: вдруг состояние человека настолько ухудшится, что и лечить уже будет нецелесообразно? Вот тут-то и включается невролог Курмышкин. И идёт по судам, и побуждает коллег на врачебных комиссиях всё-таки назначить лекарства, ведь на то они и медики.
«После начавшихся в феврале событий денег на людей с орфанными заболеваниями у государства стало ощутимо меньше. Мы приходим с новыми пациентами в минздравы регионов, и нам говорят: «Ребят, вы даже не рассчитывайте. У нас бюджет порезан. А вы хотите десятки миллионов». Сопротивление стало гораздо более упорным. Но если лекарство положено по закону — человек должен его получать», — говорит Курмышкин.
Кто он такой?
«С 6 лет я непрерывно болел. Маме сказали: будет чудо, если доживу до 20. Так что я знаю сам, что это такое: долгие месяцы в кровати и взахлёб книги», — своё едва ли не фанатичное рвение спасать людей невролог объясняет личным опытом.
В 1986 году он окончил Казанский мединститут. В 1992-м — защитил кандидатскую диссертацию по теме «Антигены HLA у больных с симпато-адреналовыми и обморочными пароксизмами». По-простому — у пациентов с паническими атаками и обмороками.